Утро, кухня, скатерть в красный горошек, бабушка в фартуке в синюю клетку, левой рукой кладёт на язык таблетку, правой рукой берёт стакан, запивает,
но, говорит, всё равно день сегодня хороший, смотри, смотри, говорит – тает, тает.
Она говорит – снега нет почти, пора бы в подвал уносить санки, у неё на щеке мука, на носу очки, на плече ангел, бабушка любит и март и апрель, но не любит зиму, звонок, она открывает дверь, вы ко мне, Зина?..
А мне очень смешно, что людей называют так – ведь зина-резина, но я молчу, проявляю такт, хоть смешно сильно, Зина пришла попросить рецепт, записывает на бумаге, и улыбка у бабушки на лице, на плече ангел.
Я стою у окна и смотрю в окно, я хочу – по лужам, у меня есть пластмассовый красный конь, и ещё Петрушка, я рисую маленький самолёт, мне немного грустно, вот придёт сестра, вот сестра придёт, с ней меня отпустят.
Я стою и молча считаю до ста и смотрю на ветки, чтобы книжку достать, нужно на табуретку встать, и ещё на одну табуретку, и все говорят, подрасти чуть-чуть, эти книжки взрослые, а я понимаю, но всё равно хочу вон ту, толстую.
А бабушке можно гулять, печь блины, ну чего ей грустить, ей можно не пить молоко и с кем хочешь встречаться, а мне вот нужно всех слушать и нужно всё время расти, а у меня почему-то не получается, а я умею считать и стихи учить, и знаю разные правила, а я уже совсем большая почти, я даже вижу ангела.