Весна влетела сидя верхом на нильском крокодиле. Приземлились в огромный сугроб снега.
– Циклон! Блин!
– Ой, а с чем тебе блинков-то, милая?! Хошь с икорочкой, с медком?! – хохочет
пышная баба в кокошнике, с румяными щеками-яблоками.
Крокодил выплюнул жевачку:
– Мне с мясцом!
– С мясцом – не положено!
– Тю! Положить некого? Ну ладно, давайте с икорочкой!
Весна смеётся ручейком журчащим. Разбуженные листочки на ветках, высунув любопытные носы бормочут Весне:
– Привет-привет! – зевают, потягиваются.
– Вылазьте уже! Я пришла! Ой прилетела!
Крокодил раздобревший на блинах и заправленный горилкой подпевает хороводу, хлопая в ладоши:
– Гори-гори ясно, чтобы нипа гасло! Топает лапами, обутыми в кирзовые сапоги, рычит что-то на арабском:
– *Шукран! Шукран!
– Слышишь, Шукран! Иди ко мне жить! Я, те будку новую во дворе справлю! Будем вместе на рыбалку ходить!.. – кричит дед Ванька, протягивая крокодилу колёсико домашней колбаски.
Крокодил жуёт дедово угощеньице, мотает головой увенчанной шапкой ушанкой.
– Домой ему надо, семья заждалась! – улыбается Весна.
Подошла старушка с узелком, в белой шали кружевной замотанная:
– Слышь, милок, ты что ли на Египу летишь?
– Ну я! – облизнулся крокодил.
– Возьми меня с собой, никогда не была у вас!
– Ну, садись, да держись крепче!
Старушка уселась на крокодила, откланялись, и были таковы! Так и улетел крокодил в сапогах, и старуха Зима с ним в Африку улетела.
Проводил их народ песнями, да танцами у костра, блиночки доедая.
И я там была, блины ела, горилку пила. И вам всю правду рассказала. А если что не так?
Простите меня, люди добрыя!
*Шукран(араб.)– спасибо.
Картина Бориса Иванова «Масленица»