О ВОРАХ «ПРЕЗРЕННОЙ ПРОЗОЙ»
Законы и заповеди писаны, видимо, не для всех.
Есть же заповедь «не убий», а ежедневно мы узнаём, что она нарушается сплошь и рядом. Есть заповедь «не укради», а как крали последние 2000 лет, и многие века до нашей эры, так и крадут до сих пор.
Кого-то и под пистолетом не заставишь что-то украсть, а кого-то хлебом не корми – дай залезть в чужой карман. И хоть все мы уже натерпелись от этих клептоманов, мало вероятно, что ситуация изменится к лучшему. Скорее, она меняется только к худшему.
Давно было, но хорошо помню, как однажды мама пришла с работы вся белая от расстройства, возмущения и обиды. Какой-то подонок вытащил у неё кошелёк с месячной зарплатой. Мама умерла гораздо позже, и не от этого расстройства, конечно, но такие вот, казалось бы, мелкие потрясения ранят нас всех, навсегда оставляя рубцы на сердце и в душе.
Да, знаю я, что надо прощать, не держать зла, как советует то же писание, подставлять другую щёку, когда ударяют по одной. Что мы всю жизнь, в общем-то, и делаем. Не кради, мол, но если у тебя самого что-то свистнули, прости негодяя. Мир, мол, не совершенен и никто не идеален в этом мире.
Попытался я вспомнить, как обкрадывали меня, чтобы оценить свою способность прощать.
Однажды у меня вытащили кошелёк из кармана. После законного возмущения, я не без злорадства подумал: «подавись!» В кошельке было не больше четырёх рублей, и я мысленно поздравил удачливого воришку с «крупным» уловом, тем самым, как бы, и простив его.
Говорят, что зло, которое ты причинил ближнему, рано или поздно вернётся к тебе сторицей. Не знаю, не проверял.
Второй раз в мой карман залезли тоже в автобусе, когда обе руки были заняты. В кармане была пачка денег, которые я должен был отдать за товар. Каким-то шестым чувством почувствовал, что лезут в карман, но схватить вора за руку не удалось. Не стоит представлять вора в виде щуплого, ловкого заморыша. Рядом стоял прилично одетый тип с отвратительной, отъевшейся харей.
В итоге я не досчитался двух десяток. Позднее узнал, что если деньги лежат без кошелька, вор вытаскивает купюры по одной, сворачивая в трубочку двумя пальцами.
Жилось тогда – в 90-е годы – трудно. На жизнь приходилось зарабатывать
даже продажей газет на улице, причём в любой мороз.
Простить было не так просто. До сих пор не уверен, что простил, ведь вор вытаскивал деньги не просто у очередного лоха, а ещё и у его ребёнка.
Позднее я терял гораздо больше. Ворьё окружает нас со всех сторон. Жить с душой нараспашку уже глупо – воры таких чудаков видят за версту. Кому на Руси живётся вольготно и весело, так это им – ворам.
У нас можно придти в солидный, с виду, «офис», отдать свои кровные, и не маленькие, за тобой же подписанные бумажки, потом увлечённо подсчитывать свою виртуальную прибыль и в результате получить кукиш с маслом. А всё потому, что жизнь заставляет надеяться на лучшее и верить всякого рода проходимцам, которых по наивности считаешь людьми порядочными.
И деньги, которые ты терпеливо собирал с покупателей скрюченными от мороза пальцами, без особых проблем оседали в тёплых карманах дядек с постными, поросячьими рылами.
Так было с контрактами «Башкирский бензин», когда мы представляли, что играем на бирже, и считали свои виртуальные бочки с бензином,
который нам не дали даже понюхать. На самом деле играли нами за наши же деньги.
Так было с акциями и билетами МММ. Так было и с ваучерами, которые в итоге прикарманили толстосумы. Да, было такое: ходили по рынку, скупали на последние деньги эти ваучеры у тех, кто изначально не верил во всю эту ахинею. А потом, со знанием дела, вкладывали, в какой-нибудь «Дока-хлеб», банк «Восток» и ему подобные мыльные пузыри, которые вскоре лопались, и ты опять оказывался ни с чем.
Ворам давали собрать с населения хорошие деньги, а потом всё забиралось «в пользу государства». И на чью толстую задницу ты в итоге трудился, с трудом выковыривая свои копейки, уже и не узнать.
Да, помню, как мы путешествовали по Турции автостопом – напрашивались в попутные машины и ехали, куда хотели, совершенно бесплатно. В корне другое отношение там к путешественникам. Нас приглашали в гости, кормили, даже предоставляли ночлег. Под влиянием таких впечатлений, мы стали совершенно доверять туркам, и были обворованы пацанами на пляже. В кармане осталось четыре доллара,
мы находились в Анталье, но вернулись домой практически даром.
Впоследствии я изложил наш бесценный опыт в брошюре «Автостопом до Стамбула». Тогда тоже была сначала растерянность, но спасибо ворам - потом у нас, как будто, крылья прорезались – ни с чем не сравнимое ощущение человека, которому нечего терять.
В 2000 году я собрался по приглашению к другу в Германию. Деньги были, но на дорогу в один конец – я надеялся там заработать. Но и эти с трудом собранные крохи у меня просто отобрали на одной из станций московского метро, а отношение Москвы к слезам известно.
Ситуация была такая: завтра получать визу, а у меня ни гроша. И если бы не выручил приятель друга, москвич, который собирался ехать туда же в гости к матери, то никуда бы я не уехал. Правда, и заработал только на то, чтоб долг отдать.
Ворьё учит нас быть осторожнее. В этом единственная их заслуга. И мы наивно надеемся, что никогда не наступим на те же грабли.
К чему я всё это вспомнил?
Да к тому, что я ещё могу понять вора, который позарился на твои деньги, или хорошую вещь, но я не в состоянии понять плагиаторов.
Тоже зависть? Патологическое желание увидеть именно своё имя под чужим произведением? Зачем, спрашивается?
Ведь каждый человек изначально в чём-то талантлив, только не всегда знает, в чём именно.
За примерами, опять же, далеко не пойду, обойдусь своими.
Никогда не занимался ледовой скульптурой, но попалось на глаза объявление о конкурсе, и решил попробовать. И ведь получилось!
Даже первые места по городу брал на зависть профессионалам. И приглашали потом, и работал по договорам, пока не надоело.
Никогда не был судостроителем. А построил две байдарки и прошёл на них по многим рекам. И чертежи отсылал в журнал «Турист», который, в конечном итоге, навсегда потерял меня, как читателя, т.к. тогда, на пике инфляции кинул меня с гонораром. ( И тут воры!)
Пробовал себя и как резчик по дереву, и тоже ведь получилось.
Уже в предпенсионном возрасте жизнь заставила научиться кафельную плитку класть. И тоже, оказывается, ничего сложного.
Думаю ещё вот за живопись взяться, и знаю, что тоже получится.
Но может быть какой-нибудь плагиатор, скрывающийся за замысловатым ником, объяснит мне, зачем ему-то надо приписывать себе чужое?
Ведь ладно бы в карман лез или в форточку, но он же в душу лезет.
И неужели не понимает этого?
Или уже поставил на себе крест, как на личности? Понял, что ни на что не способен? А может и знать не хочет, на что он способен?
Да, в живописи есть такое понятие, как «копия с оригинала». И есть свои мастера этого дела, гении в своём роде. Напишут так, что не отличишь от оригинала. Но они всегда будут только подражателями.
Но в литературе снятие копий, как-то не приветствуется.
Буду благодарен, если какой-нибудь любитель чужой писанины выскажет мне свои соображения по вопросу: «ЗАЧЕМ?» И приведёт хоть какой-то существенный аргумент в пользу своего любимого занятия.
Обещаю, что его имя навсегда сохранится в моём чёрном списке, в котором уже имеется всё перечисленное выше, и не перечисленное ворьё.
Но думаю, он просто молча уйдёт и обкрадёт меня на одну рецензию.
Впрочем, видимо, такова уж его природа.
Обижаться ли?
16.03.13.
И. Прицко