Я грущу здесь, как зегзица, не поймешь о ком,
А его, засранца, носит неизвестно где!
Марк Фрейдкин
Что, кукушка, молчишь? Не скажешь,
сколько лет его рядом нет?
Обвиняя время в лекаже,
не раскроешь мне свой секрет?
Не подсунешь следов помады,
несгорающих штемпелей?
Год – период полураспада
эмпирей, журавлиных полей,
поцелуев под бронзовой люстрой,
водки, выпитой втихаря,
скрипа высохших за день моллюсков,
солнца позднего, ноября
обновлённого гардероба.
Слышу год напролёт «туки-тук»,
словно гвоздики в крышку гроба.
Нет, то крепко держась за мундштук,
выбивает он трубку мира.
Выбивает мир из-под ног.
Складки розового кашемира
успевают смягчить пинок,
но полёт мой смешон и ярок.
У бессонницы нет границ.
Нет ответа у поднятых чарок,
у кукушек и прочих лиц.
То ли помнится, что не надо?
Вправду ль теплится свет суббот
в дальних окнах кривого фасада
целый год?
Целый гиблый год.
02.12.2012