Поэтам, эстетам и лицам не достигшим
18-летного возраста читать не рекомендуется.
(Встречается закамуфлированная ненормативная лексика)
Действующие лица:
Дед Можай ……………………. Михаил Можаев, поэт (М.М.)
Андрюшка …………………….. Андрей Данов, графоман (А.Д.)
Танюшка ………………………. Татьяна Тареева, поэтесса (Т.Т.)
Воффка ………………………... Владимир Остапенко, рифмоплёт (В.В.)
Виртуальные лица:
Вилька, он же Вильям …………. William Shakespeare, poet
Лёва, он же Граф ………………. Лев Николаевич Толстой, писатель
Савик……………………………. М.Савик, член СП, а может просто…
Упомянутые лица:
Лопе де Вега……………………. Lope de Vega, poet
Петрарка………………………… Francesco Petrarca, poet
Сашка, он же АСП……………… Александр Пушкин, поэт
Константиныч…………………... Игорь Белкин, поэт
Ира………………………………. Обычный персонаж посиделок – все знают, что была,
но никто вспомнить не может…
М.М.
Я, тяжело страдая с «бодуна»,
Прохладным утром выхожу из дома.
Когда мерцают реки по другому,
Ты ищешь берег, где была она…
И был тайник, и был пузырь зарыт.
Сезон прощаний подступил внезапно.
Зеркальность неба рушат адекватно
Круги грустинок выжженных обид.
Шагаю тяжело и озверевши.
Последний листик вишни облетевшей,
Цветок замёрзший под ноги попал.
Вчера я пил, страдаю я невольно,
Плывущий в призрак мая бледной молью
Дорогой прошлой, форменный нахал.
А.Д.
Дорогой прошлой, форменный нахал,
Иду, в запое я уже неделю,
И сам себе ни капельки не верю,
Что, вроде, с прежней жизнью завязал...
У Мишки где-то был пузырь зарыт,
Бреду к нему, и в мыслях только водка,
Но осенило вдруг, подумал робко,
Можаев, сукин сын, ведь знаменит!
С Шекспиром он давно запанибрата,
Цитирует Платона и Сократа,
Сонеты пишет ни чета моим.
А может, мэтр совсем уже зазнался?
Не похмелит. И я засомневался....
Но шёл телесной жаждою томим.
М.М.
Давно мы с Вилькой братья-кореша.
Частенько выпиваем, нет секрета.
А что с того, что общая душа
Опять влечёт к английскому сонету?
По стопочке, по маленькой нальём,
И ну опять стихами изъясняться.
Уютно и комфортно быть вдвоём,
Сонетчиков поддерживая братство.
Петрарка прибегает иногда,
Обычно, гад, приходит на халяву.
Лопе де Вега, хоть уже в годах,
И тот свой самогон приносит славный.
Сидим мы чинно-мирно, как ни странно,
Но тут с закускою вошёл в светлицу Данов.
А.Д.
Своей телесной жаждою томим,
Тихонько дверь в светлицу, открывая,
Желаньем подлечиться одержим.
Рюмашечка с утра – ключи от рая.
Зашел и ахнул, Вилька за столом,
(А на столе и вилки, и тарелки),
С Мишаней изъясняется стихом,
Прелюдия к всеобщей опохмелке.
Пролепетать едва успел я: "сэр,
давайте встречу поскорей отметим",
Как Миша протянул с вином фужер,
А Вилька подмигнул, мол будешь третьим?
Всю ночь затем строчили мы сонеты,
Можаев, Вильям, ну и я – поэты.
М.М.
Субботний вечер сумраком объят:
Поэты пишут сердцем и печёнкой.
Тут чёртик вылез, невозможный гад:
«Ну что вы за поэты без девчонок?»
Сказал и что-то выписал хвостом.
Скрипя ужасно, отворились двери.
И все кто были, скрылись под столом,
Практически глазам своим не веря.
Стоит в проёме ангел красоты,
Страдальцев соблазняя телесами.
Как говорить то с ней? На «Вы», на «Ты»?
Она же вторит нам: «Решайте сами!»
Так посиделки превратились в драму.
Мы долго ждали, что нам скажет дама.
А.Д.
"Придурки, недоумки, алкашня!
Название – никчемные поэты,
Напрасная, пустая болтовня,
Доходов никаких, одни сонеты.
А я и приготовь, и постирай,
Да ночью ублажи душой и телом,
Во, гады, вам не жизнь, а просто рай,
Наверно слаще нет на свете белом."
И пелена упала с наших глаз,
Мы трезво поглядели друг на друга,
Перекрестились, Боже, вот те раз!
В дверях стояла Вилькина супруга.
Ну, чёртушка, устроил нам подставу,
Давно не попадали мы в облаву.
Т.Т.
Ах, батюшки, в компании такой
Не грех забыть про то, что «завязала»
Со..! Нет..? Грешу! Долой покой!
Тихохонько вхожу под своды зала.
И ничего, что тает холодец,
Что без рассола огурцы в опале,
Сонетчиков биение сердец
Я чувствую в раскованном реале.
Лопе улыбку дарит тонких губ,
Вильям высоким лбом во всю сияет,
Петрарку не застала ( … однолюб…),
Можаев самогонку разливает…
И Данова не ждали, что не странно,
А тут ещё ввалилась и Татьяна…
М.М.
Спасибо Вильке, слово чести – спас!
Но дом вдруг проходным преобразился.
Вновь двери скрип… А кто теперь явился?
Танюшка в дверь просунулась анфас.
Компанию смешливо оглядела
И, Данова заметив у стены,
Ему сказала: «Вы, Андрей, нужны
Для одного серьёзнейшего дела…»
Как мне мила любовь на расстояньи!
Андрюха начал приставать к Татьяне,
От вожделенья искренне дрожа.
Без женщин не бывает и компаний.
Минуй нас всех минута расставаний!
Хороший тост придумал дед Можай…
А.Д.
Давненько очень не бухал с Татьяной,
Всё более в компании мужской,
И только разложили мы поляну,
Ввалилась перед самою гульбой.
Несёт с собой бутылку негрустина,*
(От радости кричим мы ей: "виват"),
На закусь – два огромных апельсина
И черный, очень горький шоколад.
Сию особу, привечая стоя,
С поклоном, мы поэты, хоть и пьём,
И с радостью – не будет мордобоя,
Сонеты посвятим ей и споём.
Мораль простая у сонета, братцы,
Когда есть дама, чур, не напиваться.
*негрустин - любой спиртной напиток
М.М.
Как только Вилька Иру соблазнил,
Откуда ни возьмись, явилась Таня.
(Любила иногда похулиганить
И счастье людям продлевать на дни).
Андрюха, тот не выдержал напора.
Как жаль, чулан не ведает запора!
И Данов, как голодный серый волк,
Танюшку тут же до него увлёк.
Можаева пока ещё не били,
На время как-то про него забыли.
Лежал в диване, свёрнутый клубком.
Я, в общем, не приветствую разврата:
Не по злобе, но хата маловата.
Вот кто бы мне построил новый дом?
М.М.
Нет, дама не всегда источник бед!
Мы встретили её весьма по-русски:
Вильюшка намекал на тет-а-тет,
Андрюшка чарку хряпнул без закуски.
А я то знал, что ждёт меня облом,
Вот потому нажрался, как скотина.
Сонеты по боку, писать их стало в лом,
Как только заглянула к нам Ирина.
Сковала грудь нелепая тоска.
Налил себе ещё чуток дурмана,
Колбаски съел немного – три куска
И похромал к разбитому дивану.
Что было дальше, вспомнить не могу.
Болел – не пожелаю и врагу.
А.Д.
Когда уже проснётся дед Можай,
Молчите лучше, славные пииты,
"И ты Вильям ему не возражай",
В его гостиной все мы будем биты.
Язык остёр, сильна родная речь,
На этом поле фору даст он многим,
Отточен слог – Можая острый меч,
Сечёт он головы ханжам убогим.
Я в совершенстве знаю сей язык,
Но вот писать на нем я не привык,
Иль, может быть, не пробовал я просто?
Да и зачем...Мишаня виртуоз.
Вот и ответил я на свой вопрос –
В сравненьи с ним я маленького роста.
М.М.
Ушёл Вильям, Татьяну прихватив.
Можай проснулся и открыл забрало.
Чего-то пел про дружный коллектив
И верещал, что браги было мало.
Ирина ухватила кочергу,
Спросила нежно: «Страшный сон приснился?»
Можай в ответ, серьёзно ни гу-гу…
Он быстро в этот раз угомонился.
Звал голубей: «О гули, вы, о гули…»
Все в эту ночь чего-то почерпнули,
С рассветом в рубище, поджарый и босой
Какой-то граф просился на постой.
Нет, мы ему не показали дулю:
Пришёл Лев Николаевич Толстой.
А.Д.
Пришёл Лев Николаевич Толстой.
Не толстый оказался он, однако,
С окладистой огромной бородой,
Был трезвый и голодный, как собака.
Отрезав полбатона колбасы,
(От чарки отказался, между прочим)
Умял её с улыбкою лисы,
До сервелата Лёвушка охочий.
Увидив этот самый беспредел,
Мишаня моментально протрезвел
И молвил: "граф, какой же вы засранец,
Известно всем - вы вегетарианец,
Без спросу колбасу есть – оборзел!"
А может, это просто самозванец?
М.М.
С утра пошёл уже не первый час.
Примерно было где-то полшестого.
Узрев с батоном колбасы Толстого,
Решил, что завтра перейду на ЯС.
Спасибо Данову, он всё уравновесил:
Стакан бурды, и снова жизнь мила.
Спросил я гостя: «Колбаса не бесит?»
Ну, значит, точно свежею была.
Сомнения Андрюха полишался,
Когда Лев Николаевич признался,
Что вызовет Наташу из Ростова,
Для опознания и ради подтвержденья.
Андрюха, было, выбросил сомненья.
Запахло жжёной тряпкой. Входит Вова.
В.О.
Привет! А вот и я с травой и водкой,
Колбаски захватил на закусон.
(К приходу, Лёва стрескал весь батон
И принялся ударно за селёдку.)
Гляжу: Мишань, ты малость протрезвел…
С тобой поговорим за жисть, за службу,
Опять накатим по одной за дружбу…
Так жаль, что я к началу не успел.
Ну что ж, тогда на две штрафных согласен.
Я пьяный добрый, вовсе не опасен,
Лишь только если очень разозлят –
Побью зеркал, сломаю стульям ножки…
(Ты вилки спрячь, пусть будут только ложки.)
Но косячок, и станет добрым взгляд.
М.М.
Пришёл и прямо с ходу заявил,
Что прятать надо побыстрее вилки.
Я, йоптыть, прикрывая в теле дырки,
Решил шустрей добраться хоть до вил.
Ну, них! Сейчас начнётся представленье!
Вот разбалуется в моём дому шалун.
Забыл, как пить, сижу в остервененьи,
А он, дымя, зачем-то взял колун.
Взгляд встретив, я с зубами распрощался.
Не нужен стоматолог – в этом счастье.
Володька мне и корни удалит!
Вошёл и сел без лишнего базара.
Волной ударной Лёву окорнало.
Имел Владимир дикий аппетит.
А.Д.
Позвольте пару слов без протокола:
"Поэты, братья, что за разговор?
Хотите драки - следуйте во двор,
Но только не ломайте частокола.
Я за Мишанину волнуюсь хату,
Где будем мы рубится в преферанс?
С утра поколотили весь фаянс,
Но стены то ни в чём не виноваты!
Бросайте вилы, выпьем мировую,
Угомонись, Володь, держи штрафную,
Быстрее догоняй своих коллег.
Давайте, други, сдвинем кубки разом,
Ты, Миша, не коси подбитым глазом,
А пьян, так обустраивай ночлег..."
А.Д.
Ах, косячок, ах, дивная услада!
К тебе имею склонность с юных лет,
Пыхнёшь – и мил мне снова белый свет,
Душа ликует и безумно рада.
И аромат дурманящий вдыхая,
Чудесный несказанно, сладкий дым
Блаженство неземное предвкушая,
Мгновением живу я лишь одним.
И глядя на балдеющего Вовку,
Забыв и про стихи, и про зубровку,
Я хриплым голосом ему шепчу:
"Оставь, братан, я так курить хочу,
Хоть потерял уже давно сноровку,
От одного я запаха торчу!"
В.О.
Ну что ж, давай потянем с кулачка.
Я поделюсь, я, в общем-то, не жадный.
Пусть будет всё, ну хоть на час, отрадным –
И килечка сойдёт за балычка.
Мы чифирём, слегка подкрасим водку
И будем чинно виски выпивать…
О, sorry lady, ведь у Вас такая стать,
Я очарован Вашею походкой.
О, сладкий дым, моих иллюзий спутник,
(Я в этой жизни просто жалкий путник)
Ты остановки скрасишь на пути.
И кружат пьяным хороводом строчки…
Нам утром пива надо будет бочку,
Чтоб хоть в сознание смогли прийти…
М. М.
И пацаны серьёзно обдолбясь,
Вдруг подобрели и развеселились.
Уже заплыл подбитый в шутку глаз,
Кумара облака вовсю носились…
Долбилось всё: фужер долбил фужерку.
Володька между делом заявил,
Что пить не станет из посуды мелкой,
Пускай Андрюха, выбившись из сил,
Берёт теперь пузырь и наливает.
Рука писать усталости не знает.
Не знаю точно, что же будет завтра.
Мне Бог не дай – ещё какой-то гость, –
Забитый в личный гроб последний гвоздь.
Вот собрались же! Каждый, сцуко, автор!!!
А.Д.
Поэтов в мире развелось, что грязи,
Я, друже, сам изрядный графоман,
Но в этом мире ни знакомств, ни связей,
Не заработал даже на стакан.
Быть может, ты за друга похлопочешь,
Курить тебе я буду фимиам,
Ну что ты так неистово хохочешь?
Не дама? Ну и я же не про дам.
Да, кстати, а куда ушла Ирина?
Какая же, Мишаня, ты скотина,
Прогнал всех леди, на дворе же ночь.
Без них не пьётся уж, совсем невмочь,
Эх, попрошу святого Валентина,
Быть может, он сумеет нам помочь?
М.М.
К нам между делом Савик заглянул,
Вот имя то же, но какая разность:
В компании сонетовых акул
Такую проявляет безобразность –
Влетел и плюнул, сцуко, в холодец
И задним ходом скрылся за дверями.
Я знал, что он законченный подлец,
А пацаны пока что доверяли…
Не стали бить. Плевок – такая малость…
Осадком ощущение осталось,
Что двери всё же надо закрывать.
Не то любая срань войдёт в компашку…
Ах, Дед Можай, горазд ты на промашки!
Ужасно добрый, дурень, йоптыть мать!
В.О.
Паеты, хватит дифирамбы петь.
У нас бухло кончается, в натуре.
И между рюмками не то, что пуля,
А целый танк готов протарахтеть.
Я бью вам в ухо рифмою глагольной,
Однако продолжается базар.
Но в трубах разгорается пожар,
И жизнь уже не кажется прикольной.
Мне кажется, пора бежать в лабаз.
Забудьте полемический экстаз.
А кто пойдёт? Не нужен глупый жребий.
Андрюха, всё же мы с тобой в гостях…
Мишаня, ну не пой про боль в костях,
Дуй в магазин и никаких сомнений.
В.О.
Дуй в магазин и никаких сомнений.
Дык, скинемся, и это не вопрос.
Закуски нет? Возьми ирисок горсть.
Ну сам реши… Я верю, что ты гений.
Андрей, на ход ему не наливай,
Уснёт усталый где-нибудь на лавке.
Пока же спит, то стырят даже плавки,
А самого оттащат за сарай.
Но денег-то в карманах больше нет,
И эта будет худшая из бед –
Ведь мы с утра купить не сможем пива.
Мишань, придёшь, и мы тебе нальём,
Раскурим – жизня станет сладким сном…
Ого, гляди, как побежал ретиво.
М.М.
Взглянув на предостойное собранье,
Мелькнуло: что-то здесь не так…
Не может быть, чтобы какой дурак
Не влез для чисто пьянки поруганья.
Что глаз подбит, да только взгляд острей.
Коль пьём – почти всегда идём по бровке.
Закуску не затыривай, Андрей!
Полней плескай в стаканы, слышишь, Вофка?
Завален я работою с горой,
Но не пищу: таков уж жребий мой.
Вот гости все поели и попили.
Есть варианты? Вариантов нет.
Держать мне, как хозяину ответ.
Я попылил в ближайший «Холодильник».*
*«Холодильник» - сеть магазинов в нашем городе.
А.Д.
Все знают, сколько водки не бери,
Бежать придется всё равно два раза,
Хоть ночь, темно и не видать ни зги,
Подсветишь путь своим подбитым глазом.
С лавэшками проблема? Ерунда!
Держи, Мишаня, на вот, пятихатку,
Сонетчик друга выручит всегда,
Возьми два литра, пиво, шоколадку.
Да побыстрей, уже сухая глотка.
И не тащись ты мимо околотка.
Всё, всё, я не учу тебя, мой друг,
Но, ежели, совсем случайно, вдруг,
В дороге повстречается красотка,
Тащи её, и пусть возьмёт подруг.
А.Д.
Не сокрушайся сильно, друже Вовка,
Заначка есть, устроим опохмелку,
Нам не словить сегодня только б "белку",
А то перед соседями неловко.
И не спалить бы ненароком хату,
Мишаня крут, разует и разденет,
А где же нам надыбать столько денег?
Придётся отдавать ему зарплату.
Или пахать на стройке, как таджики,
Ни есть, ни пить, чтоб рассчитаться с долгом.
Завоешь с дикой голодухи волком,
Закусывая водку лишь аджикой...
В беседе чинной время коротали,
Пока Мишаню из торгсина ждали.
М.М.
Эй, продавец! К тебе поэт пришёл
По поручению и ради отоварки!
Открой кредит поэту, коль не жалко.
Я выпью – сердцу будет хорошо.
Сам пишешь тоже? Ты не графоман?
Пейсать сонетов ты не вышел рожей.
Уж больно ты какой-то толстокожий.
Да это, блин, братан, самообман.
Кредита нет? Ну вот, держи лаве.
Свои частушки держишь в голове?
Спешу я. Там сонетчики страдают.
Ты не поймёшь поэтских наших фибр:
Я задержусь – начнут писать верлибр.
Ну всё, пока! Приду ль ещё, - не знаю…
В.О.
Нам Мишку ждать пришлось довольно долго.
Задумал Миня водку взять в кредит,
Но продавец упёртый, как гранит,
В потугах оказалось мало толку.
А Миня в грудь себя стучать – пает.
Ему в ответ – я тоже графоманю,
Поэтому иди-ка милый в баню,
Раз у тебя деньжат с собою нет.
Ну, Миня, как положено, взорвавшись,
На МРЯ всёх торгашей тотчас пославший,
Но заплатить, однако же, пришлось.
Взял водки и не вспомнил о закуске,
А в холодильнике конечно пусто,
Из холодца догладываем кость…
А.Д.
Да, без закуски нам снесёт всем крышу,
Но, чур не бить, итак подбитый глаз,
Но, тихо, Вова, я чего-то слышу...
Идет сосед - в руках салата таз.
Давненько мордой я не спал в салате,
О, Оливье! Великий кулинар!
Эй, mon ami, садись, ты не в сенате,
Мы принимаем твой бесценный дар.
Осталось лишь дождаться нам Мишаню...
А вдруг вернется друг наш не один,
А в окруженьи милых балерин?
Пойду-ка растоплю пока я баню.
Хотя не ходит Миша на балет,
Но после водки всяк из нас эстет...
М.М.
О, Константиныч, мастер оливье!
Ты вечно сам, жене не доверяя,
Твердя рецепт, в другой раз повторяя,
Не раз помог товарищу в беде.
Ведь это пошло – закусить, не выпив,
Как выпить и хоть чем-то не заесть...
Ты помогаешь сохранить мне честь,
А то бы «куковал» болотной выпью.
Пришли друзья, а у меня – голяк.
Вон Вильям с двух стаканов враз обмяк.
Куда, куда, куда он удалился?
Но этим наливай хоть кислоту,
Без закусона – всё под хвост коту.
Таких, как я, не знаю я ленивцев.
М.М.
Пузырь водяры, колбасы батон,
Буханка хлеба, огурец солёный.
Когда и ты в поэзию влюблён,
Что верещать про деньги возмущённо?
Сиди вон и пиши себе канон.
Да не гляди на друга удручённо.
Гостеприимство – истинный закон,
А значит, не возможно по-другому.
Пьёшь чай – ты гостю предложи, а он
Из уваженья к дружескому дому,
Достанет из-за пазухи флакон
Хорошего и крепкого спиртного.
Общенье с другом – радость без прикрас,
Минута, растянувшаяся в час.
В.О.
О, Мишка, ты один? Что, только с водкой,
Да, соблазнять ты разучился дам.
Андрюха, подставляй тогда стакан,
Придётся нам принять ещё по сотке.
А так бы потрендели о любви,
Смогли воспеть бы красоту прелесниц.
Глядишь, быть может, кто-то из кудесниц
Вдруг пригласит тебя на vis-a vis.
Дык нет, ещё сосед пришёл к Можаю,
Хоть я его безмерно уважаю…
Но хорошо, что хоть принёс салат.
Андрюха, коли женщин с нами нету,
Давай с тобой споём мы песню эту,
Где с Воркуты идёт дорога в Ленинград…
А.Д.
"По ту-ундре, по железной дороге...",
Дай постучу, не сглазить бы, друг мой,
Когда не пью, я думаю о Боге,
А тут уже неделя, как запой.
Эх, жизнь поэта всё-таки жестянка,
То ночи напролёт скрипит перо,
То дикая, разнузданная пьянка,
И не хватает денег на метро.
Когда ж спасать начнём мы душу, Вовка?
Водяра, самогон, косяк, перцовка…
Да... если не женюсь, то пропаду,
Тьфу-тьфу, ну не накликать бы беду,
Ни деньги не спасут, и ни страховка,
Гореть мне видно грешному в аду.
М.М.
Как хорошо, что руки коротки, –
Сидят орлы и чешут языки.
Приятно, что общенье состоялось.
Не портит вечер даже идиот,
Кто приходил, да и ещё придёт.
Похоже, он не слышал про усталость.
Пока ходил, загадочный сонет,
Прислал из поднебесья мне привет.
Вгляделся – новизна образовалась.
А дома и тепло, и хорошо.
Сосед с салата тазиком зашёл,
Давно ко мне испытывая жалость.
Он любит истеченье строк моих,
Но думает, что я отпетый псих!
А.Д.
Тебя сонеты посещают с неба,
Ты пишешь для души, не ради хлеба,
И Лира не бросает ни на миг.
Хотя из одного мы вроде теста,
Но графоман я, а вот ты - маэстро,
И написал уже немало книг.
Учитель! Приобщил меня к сонету,
Теперь я от заката до рассвета
Пишу, и этим, друже, я счастлив.
И скоро свой сплету венок нетленный,
Пусть не шедевр, пускай обыкновенный...
Не прогоняй, Мишаня, не налив.
И первую нальём, конечно, Музе,
Но не забудем, право, и о пузе.
М.М.
Куда-то вдруг Ирина унеслась…
А обещала ласки и закуски.
Обидно это, как-то не по-русски:
В одно мгновенье оборвала связь.
Без женщин не поётся и не пьётся.
Забрезжил за окошками рассвет.
Уходит спать обдолбанный поэт,
Но сердце… «сердце с вами остаётся».
Ночь, открывая миру новый день,
Надежду дарит, что исчезнет лень,
Возможно, вдруг появятся девчата…
Да, сколь ни дай – всегда мне маловато.
Ну, если так, мы всё пропьём, ребята!
Такая, понимаешь, дребедень!
А.Д.
Нам, "понимаешь", грили много лет,
На рельсы плюхнуть бошку обещали,
А мы с тобой нищали и нищали,
Но пропитанья требует поэт...
Проспишься, Миня, и вопрос решай,
Не сыты будем с Вовкой ельцинизмом,
Да и любым другим авангардизмом,
Без девок кое-где уже лишай.
Конечно, мы попили и поели,
И на ногах стоим уж еле-еле,
Вон Вова в дрибадан… уже готов…
Поскольку мы ушли в запой, дружище,
Для друга, знаю, что угодно сыщешь...
Всё, захрапел, ну что же, сладких снов.
М.М.
Как мрачно выходить из опохмелки:
Чертяги точно за спиной стоят.
У каждого из них один наряд –
Живых людей дотягивать до стрелки.
А дальше по понятьям, по рамсам…
Кружит Земля, излишества сметая.
Смотрю на край стакана, наливая,
И радуюсь, что не ужрался сам.
Ко мне любой хоть за полночь входи!
Отвечу завтра. Экономлю дни.
Ах, лирика! То Сашка усмехнулся…
Зачем же ждать, зовя его из блюдца?*
Мир не стабилен, то есть разрушим.
Бойцы ответствуют: ты только не спеши.
* спиритический сеанс по вызыванию духа АСП
В.О.
Андрюха хочет женщин, хочет в баню,
А ты мне философию опять.
О всём на свете можно рассуждать,
Когда уже серьёзно остаканен.
О мире, что ужасно многогранен,
О жизни, и о том, что может ждать,
Коль нападёт на нас коварный тать…
А вдруг медаль дадут за то, что ранен?
О чём болтать мне, в общем, всё равно.
С утра опять не вспомню ничего.
Башка гудит аккордом в си бемоле.
Внутри бурчит намешанный коктейль,
И говорит: - Ты подливать не смей,
А то я быстро попрошусь на волю…
М.М.
Да, был бы таз, коктейль найдёт его.
Предугадать никак не суждено,
Чем выпитое нами отзовётся.
Рассвет брюзжит: «Девчонок чёта нет…»
На пологе Андрюха свой портрет
Расклал, лежит, кемарит и смеётся…
А ты, Вован, вздремни хоть полчаса.
Пошла по назначенью колбаса.
Чу! Вот в окошко заглянуло солнце.
Сижу я в ожидании девчат.
Когда они в светлицу постучат?
Терпеть и ждать… А что же остаётся?
Ещё одно, последнее признанье –
Нет ничего страшней, чем ожиданье.
М.М.
Жужжит рассвет, ворвавшись жирной пчёлкой.
Тревожен сон под лапой бодуна.
Кошмары снятся, тут уж не до сна:
Приснилось, что исчезли все девчонки.
Увиделся законченный кошмар, –
Как будто я снасильничал енота!
В штанах вдруг помокрело отчего-то…
Холодный пот прошиб… Я ведь не стар.
Когда нам дамы нечто не дают,
Уходит и здоровье и уют…
Дом постепенно превратится в карцер.
Другое дело, если, чуть дыша,
Любимая моя, моя душа
С моим достоинством не хочет расставаться.
А.Д.
Ну и кошмар ты увидал, братуха,
Тебе не позавидуешь, мой друг,
Ну ладно бы какая молодуха,
А тут... с чего бы это, Миша, вдруг?
Что ж за диагноз, может быть, горячка?
Да нет, наверно недоперепил,
Или без женщин затянулась спячка,
И слишком много сексуальных сил?
А может быть, за строчками сонетов,
Не видишь далее своих штиблетов,
А где-то грезит о тебе Она?
Твои стихи восторженно читая,
И о любви пленительной мечтая,
Сидит и тихо плачет у окна.
М.М.
Не дай мне Бог вот так расстроить леди!
Я предпочёл бы, чтоб она ржала.
А лучше, позабыв свои дела,
Пришла бы в гости, хоть бы и к обедне.
Мужской базар красив, но всё же сух.
Частенько вспоминая про запчасти,
Политику обсудим и напасти…
Когда же в дверь ворвётся женский дух,
И аромат её наполнит окруженье,
Остолбенеет и мозгов движенье.
О, запах женщины! Ты чудо из чудес!
А нам всю ночь вынюхивать портянки,
И отмывать следы вчерашней пьянки.
Ну, кто куда, а я на печь полез…
В.О.
Братки, простите, у меня завал.
Я даже водку допивать не буду.
Судьба опять подставила, паскуда,
И понесутся дни мои, как шквал.
Договорим потом, приветы – дамам.
Быть может, к вам они ещё придут.
Шампанским вы дадите им салют,
И много будет тостов разудалых.
Мишань, спасибо, тёплым был приём,
Я буду долго вспоминать о нём.
А не слабо нам повторить всё это?
Андрюха, ты стаканами не пей,
А то недалеко и до чертей…
Всё убежал… Я вас люблю, поэты!!!!!
А.Д.
Ты хочешь леди, что же - позови,
А мы с Вованом тяпнем на дорожку,
Пока ты бегал, мы с ним, визави,
Нажрались, вызывай хоть неотложку.
Уходит Вовка, этакий нахал,
Нас покидает, бражничать не хочет,
Дела грит, офигительный завал,
А лыка сам не вяжет, лишь хохочет.
Вдвоём придётся добивать бухло,
А это что за страшное мурло
Там в зеркале? – Моя, наверно, рожа,
Опухшая, на баклажан похожа,
Но подлечиться утром – есть "мерло"...
Без дам поэтам всё же пить негоже.
М.М.
Блажен тот друг, кто вовремя ушёл.
Сам ликом чист, поскольку не косячил.
Грустит хозяин. Лучше ли иначе:
Уходит гость, – кричим мы «Хорошо!»
Открыты двери. Мы в любое время
Тебя готовы вновь облобызать.
Но отчего же просится слеза?
Какой задумкой в этот раз беремен?
Да ладно! Только не бросай Кольцо.
Оно важней всего, в конце концов.
Спешить не надо, забиваясь в угол.
Не знаю, как там пишется канцон,
В сонетах ты, Володька, молодцом.
Мне радостно, что мы нашли друг друга.
А.Д.
Спасибо, Вова, новый славный друг,
Я очень рад случайному знакомству,
Уходишь...жалко...что за вероломство,
Иль надоело общество пьяньчуг?
Заглядывай хотя бы иногда,
Всё я, дружище, в жизни понимаю,
Давай на посошок стаканчик чаю,
Цейлонский, не какая ведь бурда.
Ещё устроим вместе посиделки,
И холодца положим на тарелки,
У Мишки есть в заначке чистый спирт.
Я думаю, подтянутся девчонки,
И накатив по сотке самогонки,
Устроим с ними очень славный флирт!
М.М.
То домовой подсунул нам «Мерло».
Я заховал в чулане «Минасали».
Его, похоже, времечко пришло,
Ещё от коммуняк его скрывали.
Придёт бабса и сразу в огород,
Огурчиков нарвёт и помидорцев.
Ранетки растранжирит на компот.
Теплом душевным сердце обольётся.
А мы с тобой пойдём колоть дрова.
Не ты ли жадно так мечтал о бане?
С тобой и говорим, и фулюганим.
Но женщина – она всегда права.
Вскричала: «Паразиты, гады, сцуки!
Перед похмелкой вы помыли руки?»
А.Д.
Зачем кричать так грубо на поэтов,
Душа ранима, трепетна, тонка,
Держи, братишка, вот моя рука,
Сегодня я не думаю "про это".
Вдвоём отмокнем сухеньким и в бане,
Парок пусть продерёт до самых жил,
И дай Господь, чтоб я всегда так жил –
Пусть вечно будет хлеб и пиво в жбане.
Давай пофилософствуем немного,
Напишем удивительный сонет,
Девчонкам в нём передадим привет…
Эх, горемыка, старость у порога...
А может это всё-таки похмелье,
Настойчиво затаскивает в келью?