Слепая

 

Слепая старуха сидит у дороги:
Все в ранах и трещинах босые ноги,
Линялое платье, да   рваный платок,
Посмотришь – и к горлу подступит комок.
Просить не умела, тихонько сидела,
Лишь руку тянула к прохожим несмело.
Прохожие редко копейку давали,
Мальчишки, бывало, камнями кидали.
В ночлежке спала, только хлебом питалась,
Ей жить не хотелось, да что оставалось?
Коль Богом ей долгая жизнь отмерялась
День тяжек, а ночь – бесконечная мука,
Сна нет: только боль, да безмерная скука.

На миг сон придет – и она улетает,
И в детстве безоблачном снова летает,
И видит себя в белоснежном наряде
С искринкой в глазах и весельем во взгляде.
Живые – и мама и папа вокруг,
И целая армия горничных, слуг,
Качели, усадьба, гнездо родовое,
В счастливом лишь детстве бывает такое!
Проснется – и вскрикнет, как будто, от боли:
Да, сколько ж мне мучиться в этой юдоли?
Ах, смилуйся, Господи, свет мне не мил,
Позволь умереть, видишь – нет больше сил!

И снова сидела она у дороги,
Жевала свой хлеб, зябко, кутала ноги,
А к полдню, как солнышко ярче пригрело,
Согревшись в лучах, на траве разомлела.

Она задремала и дальше ей снится :
Себя она видит счастливой девицей,
В достатке, в богатстве, в красивых нарядах,
Вокруг – восхищенье и зависть во взглядах,
Наследница банков, заводов, верфей
И все женихи – вереницей за ней.
Тремя языками свободно владела,
Писала стихи, танцевала и пела,
Пора бы и замуж, да милого нет,
Когда – то ей нравился стройный корнет,
Родители против: не вышел он родом
И ладу не даст ни верфям, ни заводам.
И вдруг, до безумства, до боли влюбилась,
При виде его – сердце бешено билось.

Старуха проснулась, а солнце сияло,
Она теперь дальше всю жизнь вспоминала,
Она вспоминала прошедшие дни,
Как долго, бесплодно тянулись они.

Она полюбила, а он – неизвестно,
Невеста богачка, что каждому лестно.
И вот – в бриллиантах, в венечном наряде,
Любовь, обожанье и нежность во взгляде.
А в брачную ночь: удивленье, испуг –
Исчез муженек, но уведомил слуг,
Что важное дело он должен решить,
На завтрак успеет – велел доложить.
Обида душила и капали слезы,
Но он с оправданьем принес в спальню розы.
И снова надежда и счастье в глазах,
Забылась обида, подушка в слезах,
Но радости брак этот ей не принес,
Развеялся дым её девичьих грез.
Потом заграница : Италия, Вена –
И там бесконечная тоже измена.
А вскоре, вдруг, к картам супруг пристрастился
И года за три – до конца разорился.
Вернуться домой поначалу мечтала,
Но там пустота – разорение ждало:
Родители умерли, дом их сожгли,
Пришли комиссары – нет нашей земли.
Россия повержена, голод, разруха,
Лишь лозунги дикие режут всем ухо,
Бегут эмигранты и вести привозят
И многие тоже, хоть хлебушка просят.
Пыталась работу себе подыскать:
В служанки пойти, гувернанткою стать,
Но, что же могла она, что же умела?
Работы не выдержит нежное тело:
Для неги, для ласки она создана,
Ей разве такая работа нужна?
Еще не старуха, уже не девица,
В бордели – такая еще пригодится.
Как стыд, униженье пришлось пережить
И даже сейчас не могла позабыть:
Вечерние бары, в них пела сначала,
Потом нагишом на столах танцевала,
Когда в первый раз она так выходила,
Как мерзко и стыдно, как больно ей было!
Но мужа больного ей надо лечить,
Лекарства купить и хоть чем – то кормить.
А дальше все ниже и ниже катилась,
А совесть и стыд, наконец притупились.
Муж умер, поплакала, но не жалела,
Детей от него никогда не имела,
Вином заливала в душе пустоту,
Губила, теряла свою красоту.
Привыкла, смирилась и пить перестала,
Немного откладывать денежки стала
И свой магазинчик с цветами открыла,
О прошлом немного, как будто, забыла.
Свой домик, хоть мал, но тепло и уютно,
Да, только вот чувство какое – то смутно
Покоя в душе не дает ей никак,
Пыталась понять, что – же в жизни не так?
Потом поняла: её тянет домой,
То голос отчизны – далекой, родной.
Прошло много лет и Россия не та,
Скитальцы мы все, наша жизнь – суета,
Но место, где каждый родился и рос,
И в запахе трав, в шуме белых берез,
Отечества дух, там родная земля!
И в мыслях она – на борту корабля!
Её магазинчик и маленький дом,
Она продала и с огромным трудом
Оформила паспорт на временный въезд.
Как радостен был этот скорый отъезд!
Почувствовав вольной себя в первый раз,
Душа её пела от счастья сейчас,
А все удивлялись, как старая дама,
И в дождь и в туман оставалась упрямо
На палубе, кутаясь в теплый жакет,
А спросят – замерзли? Да что вы, нет, нет.
Вокруг говорили: В России разруха,
Война там была, но седая старуха
Шептала – я Родину видеть хочу,
Могилы родителей там навещу.
И вот Севастополь, красивый когда-то,
Сейчас – все в руинах, жилья маловато,
Но стройки повсюду, а ей до Москвы
Пришлось добираться в товарных, -  увы!
Неделю по станциям разным скиталась,
Но вот и Москва, наконец – то добралась,
Прошло сорок лет, как её покидала.
Здесь все изменилось, красивее стало,
Но только она вот чужая совсем
И снова вопрос: ах, зачем же, зачем?
Зачем же на свет то вообще появилась?

Слепая к березке стволу прислонилась,
Погладила землю дрожащей рукой
И память опять позвала за собой.

Она вспоминала, как к дому добралась,
Увидела, что от поместья осталось,
Могил стариков не смогла отыскать,
Чего от Советской России ей ждать?
А дальше, как жить? Впереди -  пустота,
Назад повернуться -  и там нищета.
Потом, еще лучше, арест и допрос,
Зачем вы вернулись? Был странный вопрос.
Не знаю сама, умереть здесь хотела,
А, может, шпионить вам Вена велела?
И долго в застенках тюремных пытали,
От этого видеть глаза перестали.
Её отпустили, еще посмеялись:
Слепые шпионки давно не внедрялись.
В мозгах помутнение вдруг наступило,
Что дальше то было – старуха забыла.
И вновь в бальном платье себя увидала,
С красавцем корнетом она танцевала,
Прелестна, мила, в волосах диадема,
Как ангел небесный, что сходит с Эдема.

А утром её у дороги нашли,
В руке была горстка родимой земли,
Улыбка застыла на синих губах,
Да листик берёзы в седых волосах…