Всё сказали. Больше ****Ить не надо.
Ухожу. Я лишь докурю – и только.
«Туарег» сопит у твоей ограды.
Мы опять прощаемся, друг мой Борька.
Всё всерьёз. Да так, что немного жутко.
В опалённой шкуре заноют дыры.
Добрый Бог оставить решил мне в шутку
Приезжать на кладбище к командиру.
Вот упал ты – тихо. Без стонов-визгов.
По-мужски. Как жил. В тишине, как Будда.
Докурю последний вонючий «Винстон»
И уйду. И больше реветь не буду.
Плюс ещё весна. Вновь восьмое марта,
Что разок встречали с тобой в Алжире.
Наш маршрут, что стерт на военных картах.
Ты и я. Мы как мужики дружили.
Без подлянок. Тех, что сейчас в почете.
Без ****ин, что нынче здесь каждый третий.
И за тот бросок я с тобой в расчёте.
Ты за что попал в перекрестье смерти?
Почему же ты тем прицелом выбран?
Почему не я? От меня что толку?
На любой войне изо всех калибров
Мы не били больно, как та винтовка.
А потом – бежать. Без тебя, как стадо.
А потом – назад. В дикой жажде мести.
Не туда. Не так. И вот здесь не надо.
Отмести не сможем все эти «если».
По тебе здесь слёз накипело – море.
Закурю вторую в салоне джипа.
Ну, до скорой встречи, родной мой Боря.
И спасибо, друг, что все наши живы.
Полоснет ксенон серость туч в запарке.
За рулём склонюсь, как за школьной партой.
Поздравляйте баб. Ну, цветы. Подарки.
У меня другое восьмое марта.