Втыкая в свои живые, синие от крови вены
Страшный, острый, мертвенно-бледный шприц.
Твои зрачки расширялись до размеров Вселенной.
А потом, после дикой ломки, ты падал и падешь ниц.
За новой дозой этой белой, серой, порошковой смерти
Но тебя совсем не интересует. Не всё ли равно?
Что скажут на это твои нерождённые дети?
Они про это не смогут увидеть кино.
Врядли, они смогут увидеть, что-то своими слепыми глазами
И, как щенки тыкаються в мамин бок,
Они будут искать тебя на ощупь, руками.
Что бы ты им про мир, хоть чуть-чуть, обьяснить смог.
Расскажи, как на небе светит солнышко,
Про то как птички поют, как красиво вокруг.
И тебя накроют воспоминания: Бутылочное горлышко,
Зажигалка, ложка, огонь, шипение, жгут.
Течение сердца, стук крови и неземное удовольствие разливающееся по телу.
В это время, всё в том же парке, к тебе подходит твой ребёнок, берёт за руку, несмело.
И просит рассказать, про то как устроен мир,
А у тебя перед глазами, стоит та картина,
В которой, утром на вписке,
Руками проколотыми до дыр,
Ты ссыпал новую порцию героина.
Проклявши всё... Ты и твой сладкий кумир.
Как обьяснить самому родному,
Что в этом виноват ты сам
Лучше бы лично получил глаукому..
А ещё лучше, хороший удар по мозгам.
Реальный, болезненный и может, вместо дури,
Которая, как белая корка, сахарной глазури
Опутывает твой мозг своей сладостью
И через некоторое время, ты полностью находишся во власти этой гадости...
Ребёнок верит тебе, а ведь именно ты его подставил.
Жить, но не видеть мир, вечно тёмная картина, можешь такое представить?
И именно ты виноват... Подумай, перед тем, как делать, что-либо
Наркотики. С головы гниёт рыба.