(Отрывок из поэмы
я из мира Н.Л.О.)
У тебя душа,
Как сирени куст.
От тебя светло,
Как от царских люстр.
Ты во тьме пройдёшь-
Ночь развалится.
На твою красу
Гномы зарятся.
Тебя ждет-пождет
Встреча с ворогом,
Ты возьми меня
Своим сторожем.
Прошепчи: «Люблю!».
Ночью млечною.
Красота твоя
Будет вечною.
Над дворцом царя Софрона
Кумачом горят знамена.
Царь на троне, во дворце,
При короне и кольце.
Челядь, свиту и бояр
Он созвал не на базар,
И не кашу с маслом кушать,
А доклад о царстве слушать.
Люстра светит, как звезда.
Царь промолвил: «Господа!
Я безумно счастлив, рад
В золотой кайме доклад
Передать певцу свободы-
Мудрецу и звездочету!»
Звездочет раскрыл доклад.
На Софрона бросил взгляд:
«Весь читать?» «Нет, со средины,
Начинай там со свинины!»
«В наших рыцарских совхозах
Вся поэзия и проза
В одно целое слились,
Тут течет такая жизнь:
От Ростова до Тамбова
Не подоены коровы.
Свиньи хором голосят.
Доложить царю хотят,
Что им выделила свита
На всё царство пол корыта».
Царь ногами застучал:
«Я такого не писал!
По его видать глазам,
Это выдумал он сам.
Я ему поправлю зренье…»
В это самое мгновенье
Распахнулись зала двери
И к царю явилась пери!
От неё свет чудный хлынул,
Звездочет свой рот разинул.
Шумный зал оцепенел.
Царь смертельно побледнел,
Ей навстречу поспешил,
Чуть корону не забыл.
Возле гостьи заскучал,
Минут пять подряд молчал.
Тут Иван давай шептать:
«Надо что-то, царь, сказать.
Ах! Какая же досада,
Что ж ты стал к царевне задом?»
«Да от света я ослеп,
Не пойму, где соль, где хлеб?...
Моя прелесть! Баловница!
Ты светлее, чем жар-птица.
Драгоценная! Прошу
К моему, чай шалашу».
Та по залу закружила,
Светом люстры все затмила,
А в светлицу добралась-
И слезами залилась.
На сей плачь в дверях открытых
Затолкалась шумно свита.
А за нею все бояре,
Как на шмаковском базаре.
На блестящие шелки
Смотрят все из-под руки
А красавица упала
И сознанье потеряла…
И пошел переполох:
«Что ж ты, царь, не ловишь блох,
Глянь седьмая дочь зари
Вверх пускает пузыри».
«Ах! Да с ней одна морока.
Зорька, глянь прелестным оком!
Гей! Скорей сюда, Иван!
Что ты медлишь, истукан!
Руки в брюки, словно принц,
Бери ватку, хватай шприц,
Я ей суну валидол,
Ты ей сделаешь укол».
«Ваша милость, ваша честь,
Как при свите? Прямо здесь?»
«Тут, Иван, не до стыда-
Погибает красота!
Я в печали… весь в ненастье…
Как зовут её?» «Да Настей».
«Ангелочек мой бескрылый!..»
Настя тут глаза открыла.
Свет от них, как от звезды:
«Мне воды, воды, воды…»
Недогадливый Иван
Побежал искать стакан.
А Софрон желанной пери
Мухой внес воды в фужере.
Махом серьги подарил,
Чародеем закружил:
«Не брани меня, голуба,
За такую кутерьму.
Твои очи, твои губы
Не отдам я никому.
Я свиданьем не утешусь.
Если только не женюсь,
На косе твоей повешусь
Или с горя утоплюсь».
А ему в ответ Настасья:
«Твоя песня, как картечь,
Я другое вижу счастья,
Я другую слышу речь».
«Ждут нас свадебные кони,
Разреши же, ангел мой,
Ко светящимся ладоням
Прикоснуться головой».
«Царь! В душе моей тревога,
Для меня твой кроткий взор,
Как шлагбаум на дороге
Или красный светофор».
«Не приемлю я отказа,
Не пойму значенья слов,
Слышу только звон алмаза,
Вижу только вальс цветов».
Царь отвешивал поклоны,
Пока царскою короной
Не задел о красный стол
И не грохнул ей об пол.
Дочь зари повеселела,
Тот же час её надела,
Не Софрону удалому,
А Ивану молодому.
И она пришлась юнцу
По размеру и к лицу.
Молодые не ленились,
Всему миру поклонились.
В час счастливый и погожий
Поспешили к церкви божьей.
Я не мог стоять на месте
И поплелся за невестой.
О! Святые небеса,
Что за брови, нос, глаза!..
Видно боги их творили.
Вам понятно, я не в силе
Описать их, шею, грудь…
Боже! Сделай что-ни будь.
Чтоб в царевну не влюбиться,
Не дай, Бог, на ней жениться.
Вы ведь знаете, друзья,
Делать этого нельзя!