Умерев, пусть не в сад заповедный в чужом краю,
где гуляют блаженные духом, точнее – души,
ты попал, но в среду крепостную – юдоль мою,
здесь всегда настоящему прошлое верно служит.
Ты мой пленник теперь: только я с тобой говорю,
иногда - низкой прозой, но чаще всего - стихами.
Ты живёшь в моей памяти, собственно, как в раю,
и любим бесконечно, и вечно оберегаем.