Кук, как помним, в праздник полнолуния
Сдался добровольно дикарям.
И он отдал Злюке без раздумия
Бусы, что привёз с собой не зря.
Ну а тот отдал в награду бусы те
Бяке, упредившему жреца.
И тот спрятал бусы эти в простоте,
Чтоб беречь богатство до конца.
И с этих пор богатым человеком стал он:
Ведь бусы были очень мощным капиталом!
И с каждой бусинки еды имел он много.
И всё – задаром! О, слава Богу!
С копьём не надо бегать по полю за стадом,
И рыбу в озере ловить ему не надо,
Его бы был и кенгуру и аллигатор.
Короче: стал он эксплуататор!
Вот Симон на Остров собираться стал –
Пистолет и спички он забрал,
Но вдруг вспомнил: бусы он с собой не взял!
«А-я-яй! Вот был бы мне скандал!»
Поискал в каюте капитана он –
Оказался пуст его сундук.
Был тем обстоятельством он огорчён:
Ведь без бус Симон был, как без рук!
И вспомнил Симон тут слушок один про Бяку,
Что получил мешок он с бусами за драку
(Но драки с Куком, правда, не было в помине,
Но слух об этом живёт поныне).
И ночью в шлюпке он приплыл на побережье
На бусы Бякины с мешком в большой надежде.
Средь хижин ночью Симон чуть не заблудился,
Но всё ж пред Бякой он появился.
«Здравствуй, Бяка! – молвил вредным голосом
Симон, взявши Бяку за плечо. –
Будь здоров, предатель с чёрным волосом,
Любишь, видно Кука горячо!
– Нет, я не предатель! – запротестовал
Бяка, просыпаяся, как был, –
Мне Учитель так всё сделать приказал,
Даже я три раза повторил.
И всё потом случилось, как мне предсказал он.
И даже бусы дали мне, ну правда, мало – …
Симон, про бусы услыхав, приободрился,
Но ещё пуще он напустился:
– Ты эти сказки расскажи, кому другому!
У-у, Бяка! Кто только учил тебя такому?
Теперь предателей всех будем звать мы «Бякой»!
Но дело прежде всего, однако.
Бусы, что тобой были получены,
Без сомненья, мне принадлежат.
Все ученья Кука мной изучены,
Лучше всех я знаю постулат.
Первый ученик я был Учителя,
Больше все я Кука полюбил
И Учитель больше всех любил меня,
Главный я помощник Кука был!
И все должны мне, словно Куку, подчиняться,
Иначе Бог заставит всех меня бояться.
Со мной в согласье был и вождь Великий Бука –
Вот велико как влиянье Кука!
И ты поэтому не вздумай отпираться,
Коли не хочешь здесь у ног моих валяться.
Давай-ка бусы и не затевай-ка драку –
И пистолет свой навёл на Бяку.
Бусы отобрав у Бяки силою,
На корабль вернулся наш Симон
И толпу сторонников не хилую
Утром на корабль приводит он.
Славу предвкушая ту великую,
Кук что капитан завоевал,
Он, толпу свою возглавив дикую,
К Острову кораблик свой послал.
Однако хмуро их охрана повстречала
И на приветствие Симона промолчала.
И дальше берега команду не пустили
И копья в землю не опустили.
И старший воин заявил, что вождь их Ника
На этом острове является владыкой
И никого без разрешенья не пускает,
Пусть чужеземец о том узнает.
– Что же, доложи владыке Острова:
Я, посланник Кука, к вам пришёл.
У меня желанье очень острое,
Чтоб вы все зажили хорошо.
Кукианства дали неоглядные
Я намерен Острову открыть,
Чтобы были вы всегда нарядные,
Навсегда богато стали жить!
И старший воин доложил вождю всё просто:
Наследник Кука хочет к ним сойти на Остров
И видеть Нику он немедленно желает,
И Кукианство им предлагает.
Но Ника помнил про лису все эти сказки.
И от вторжения он видел лишь опаски.
И заявил в ответ: «Про Кука я не знаю
И дальше в Остров их не пускаю!»
Приуныли Симона сторонники,
Будто огорошены судьбой.
Были они мирные охотники,
Ну а им навязывают бой.
В бой идти они не собиралися,
Пальмы им с бананами милей,
Что сорвать они намеревалися:
Рот свой в этой «битве» не жалей!
Но «Кук второй», их вождь Симон не падал духом.
Лишь подогрела его эта заваруха.
И «репетицией» назвал он неудачу
И ставил снова свою задачу.
Он стал готовить дикарей к захвату власти,
Хоть понимал он трудность этого отчасти,
И понимал, что дело может сгинуть втуне.
И слово молвил он им на шхуне:
«Что ль вы, братья, драки испугалися?
Воины вы Кука, али нет?
Копий, что ль, и луков забоялися?
У меня ведь Кука пистолет!
Раз стрельну – и мигом потеряются
С бёдер все повязки дикарей.
В битвах ваша слава закаляется,
Слава ждёт с победой у дверей!
На берегу вас ждут кокосы и бананы!
Ручьи, колодцы захватите очень рьяно
И перекройте в перву голову дороги,
Как Кук учил вас и ваши боги!
Эй, выше головы! Под знаменем вы Кука!
И одолеете вы воинов науку!
Вперёд на Остров! И врага вы не жалейте,
И лишь отвагу одну имейте!»
И взошло на утро солнце красное –
Вся команда шхуны на ногах.
Было настроение прекрасное
И отвага билась в их сердцах.
И они направилися к Острову –
Шлюпки закачались на волнах,
Паруса подставив ветру быстрому, –
И блистала радость в их глазах.
И вот когда пришёл к ним старший воин с луком,
То Симон выстрелил из пистолета Кука.
И воин Симоном убит на самом деле.
Островитяне остолбенели.
Симон же крикнул: «Эй, братишки, не зевайте!
Остолбеневших этих воинов хватайте
И крепче руки этим воинам вяжите,
А повязавши – сюда ведите!»
Воины, без командира ставшие,
Им сопротивляться не могли,
Словно стадо буйволов уставшее,
Все к Симону, связаны, пришли.
Оглядел Симон толпу внимательно –
Страх в глазах у многих увидал.
Стал он в позу, как завоеватель, но
Слово к ним не грозное сказал:
«Ваш вождь низложен. Вы – свободные граждане.
Отныне – добрые вы люди-Кукиане.
Вам предлагаю добровольно с нами слиться,
Чтоб общим строем вперёд стремиться.
На Острове мы наш, мы новый мир построим,
И счастье общества мы нового утроим.
И вот тогда в награду бусы получайте,
Я всех люблю вас, вы так и знайте.
Ну а кто не с нами – значит, против нас.
Будете пенять вы на себя…»
Но прервал оратор речь свою тот час,
Бороду в волненье теребя:
К ним бежали воины противные,
Так что бусы он свои забыл.
И началась драка коллективная.
Снова вожака Симон убил.
И парализовал он вновь сопротивленье.
И эту партию в плен взяли за мгновенье,
Так что из дикарей в ответ никто не пикнул,
А Симон линию всё свою гнул.
А Солнце в небе ослепительно сверкало.
Они дошли, где вождь сидел в своём бунгало.
Там за забором крепким воины стояли
И Нику с свитою охраняли.
«Эй, сдавайтесь! – крикнул Симон быстро им,
Покрывая общий шум и гам.
Третий раз из пистолета выстрелил –
Ветвь упала толстая к ногам.
– Стой, Великий Симон, дай подумать нам! –
Подбегая, Ника закричал
(Выбежал от страха из бунгала сам),
И руками в кольцах замахал.
– Ну что ж, подумайте, но только побыстрее,
Коль не хотите закачаться вы на рее.
Даю вам сутки я ещё на размышленье,
А после скажешь своё решенье.
– Оставьте сутки, что вы дали, у забора.
Когда уйдёте, заберём их очень скоро.
А сколько дней ты нам даёшь на размышленье,
Чтоб подготовить своё решенье?»
Симону очень не хотелось с ними драться:
Беречь патроны надо, если разобраться.
И он ответил, будто разрешая бремя:
«Приду к вам завтра я в то же время!»
Ника, вождь, устроил совещание.
Заседанье длилось целый день.
Слушало высокое собрание,
Как наводят тень на весь плетень.
Как обычно, мненья разделилися –
Что захочешь, Ника, выбирай!
В большинстве те мнения сводилися
К четырём, как водится, на край:
Одни сказали: «Что мы можем против молний?
Сражаться с молнией дурак лишь может полный!
И против молний что дубинка из бамбука
Да стрелы, пущенные из лука?
Сдаваться надобно, немедленно сдаваться!
То – шанс единственный, чтоб нам в живых остаться.
Вон в их рядах стоит знакомый воин Сляка,
И ест, как люди, кусок, однако!»
– Нет и нет! – другие говорили им. –
Станем мы стеною за вождя!
Вы из плена строите идиллии,
Как роса они против дождя!
Лучше нам погибнуть всем со славою,
Защищая милую страну
Битвою смертельной и кровавою,
Чем у чужеземцев быть в плену!»
А третьи убеждали своего кумира:
«Не надо крови нам! И на войны, ни мира!
За частоколом мы отлично отсидимся
И чужеземцу не покоримся!
Еды с питьём в запасах наших очень много,
И уповаем на верховного мы Бога.
За частоколом будем Богу мы молиться.
Не может долго осада длиться!»
Им же возражали там четвёртые,
Говоря: «Ну ладно, хорошо.
Мы не покоримся, мы упёртые
И обнимем крепко свой горшок.
Но запасы очень скоро кончатся
И совет, мой вождь, сейчас прости,
Но не надо нам с гордыней корчиться,
А переговоры нам вести!»
И вождь их, Ника, подытожил совещанье:
«Учёл я каждое в Совете пожеланье.
Симон признал за нами право совещаться
И значит, можем поторговаться.
Переговорщиков мы вышлем к частоколу.
Условий, кажется, не будет нам тяжёлых.
И что хотят они, нам надо разобраться.
И может будет не надо драться!»
Симон им сказал: «Хотим не много мы.
Кукианство надо развивать.
Поведём другими мы дорогами,
Чтобы счастье новое вам дать.
Нику же, вождя, совсем не тронем мы,
Лишь Дубинку и Копьё отдаст
И его отправим вместе с жёнами,
Нам не нужен этакий балласт».
Подумал Ника: «Ну так что ж? Была – не бы`ла!
Ведь всё равно сегодня у Симона сила.
Авось и правда, что они меня не тронут,
Освобожу им дорогу к трону».
И он принёс Копьё большое к частоколу,
С хвостами лисьими, с Дубинкою тяжёлой.
Всем показал он им, что драться не охота,
Вздохнул глубоко – открыл ворота.
Симон слово выдержал: с поклонами
Он Копьё с Дубинкою забрал,
Ну а Нику вместе с его жёнами
На далёкий остров отослал.
Их с детьми всех в лодки посажали и
Был отряд бойцов в охрану дан,
Отвезли на остров у Австралии
На безлюдный остров обезьян.
На островке росли кокосы и бананы,
Пещеры были у высокого кургана.
В одной из них с семейством Ника поселился,
Отряд же рядом расположился.
Отряд снабжал вождя банановой едою,
К ручью же горному ходили за водою.
А так же берега охрана охраняла
И Нику, в общем-то, не стесняла.
И зажил вождь Ника вместе с жёнами,
С дочерьми и сыном налегке,
Только лишь охраной окружённые,
Среди волн, от мира вдалеке.
Впопыхах сперва не обыскали их.
Прихватили жёнушки с собой
Жемчуга и прочие регалии,
Что им предназначено судьбой.
И пользуясь тем, что о них почти забыли,
Они регалии в одежду позашили:
Зашили жемчуг и красивые ракушки,
А камни спрятали по подушкам.
Живя в пещере, они всё-таки слыхали,
Что люди часто этот остров посещали.
Но только стража никого к ним не пускала.
И даже, вроде, кого поймала.
А пока Симон под наблюдением
(Злюка за которым тайно бдил)
Кукианство то с остервенением,
Взявши меч и пламя, проводил,
К Нике, что запрятан был на островке,
Косяком сторонник зачастил
С грамотами, были что в одной руке,
А в другой – он помощь приносил.
Сначала – так по одному к нему поплыли,
Потом – и группами, с охраной зачастили.
Об этих случаях Симону докладали.
Но там значения не придали.
Но вот когда там группа с копьями ввалилась,
Так что охрана островка едва отбилась,
То лишь тогда Симон почувствовал тревогу
И стал задумываться немного.
И в своём дворце из камня нового
Срочно собирает он Совет
И вопрос ребром сказал толково он:
Делать им что с Никой или нет?
И один сказал: «Чего ломаете
Головы по всяким пустякам?
Что с вождём нам делать вы не знаете?
Ну так я совет Совету дам:
Давайте Нику мы отпустим ради бога,
Ведь его с жёнами, с детьми – так очень много!
Ведь сколько мы ему продуктов искормили!
А баба с возу – легче кобыле!»
Другой сказал, что разбазаривать не гоже,
«Ведь стольких выгнать – ну на что это похоже?
Давайте Нику в Кукианство обратим мы.
И станем с Никою побратимы!
Вон, Симон, Кобо, Дикарь Чудесный твой,
Все обряды знает от и до.
Пусть изменит их своею головой –
В Кукианство посвятит его.
Пусть на нас тот Ника постарается
И докажет: Кукианцем стал!»
Злюка долгим взглядом удивляется,
Но в ответ ни слова не сказал.
А третий молвил: «Да вы что, все обалдели?
Вы хоть подумайте чуток на самом деле!
У Ники Остров мы фактически отняли
И наш он будет теперь едва ли.
Да никогда такому в жизни не поверю!
Искать он будет, как вернуть свою потерю
И навредить захочет он наследству Кука –
Вот вам из жизни простая штука.
«…И даст гарантии нам только гильотина!»:
Убить нам надо и его, и его сына!
А то возглавит он, гляди, сопротивленье
И восстановит своё правленье!»
Симон это выслушал с вниманием,
А потом подумал – и сказал:
«Если всё обдумаешь заранее,
То не страшен ни какой финал.
Нику мы с семьёй отправим к праотцам,
От греха подальше для других,
От соблазна всех, вот так мне ка-аца.
Мёртвый безопаснее живых».
И той же ночью к Нике воины прибыли.
Вооружённы они луками все были.
И из пещеры их вели по одиночке.
Не жаль ни сына, не жаль и дочки.
Когда ж с девчонками те воины возились,
То поначалу они очень удивились:
Ведь стрелы отскочили от девичьей груди!
Заговорили они о чуде.
Симон быстро разобрался, в чём дела –
Чудо в их одежде состоит.
И девиц раздели быстро до гола –
Их одежда кучкою лежит.
Ту одежду быстренько общупали –
И нашли в ней твёрдые комки,
Ну а в них ракушки, жемчуга нашли –
Были жёны Никины ловки.
Солдаты жадно на ракушки налетели.
А дочеря на это голые глядели.
Но Симон взгляд направил к воинам сердитый –
И были дочери все убиты.
Потом тела на кучи ровные сложили,
Сухим бамбуком эти кучи обложили
И жарко пламя разгорелось ночью тёмной.
Так кончил Ника свой путь наземный.