В искроглазом июне всегда мне не спится –
Его светлые ночи мечтанием дышат –
И тогда я из каменной топи столицы
Вырываюсь, призывы невнятные слыша.
По каким-то почти позабытым приметам
Нахожу я старинные тракты в кипрее,
И теку с облаками по пажитям лета
Я, дразня жаворонков беспечным хореем.
Ой-ли, древняя воля, ой, русская доля,
Ты вросла, ты впиталась в дремотные дали;
Тихоструйными реками каждое поле
Окаймив, как серебряным нимбом печали.
Я иду, протекаю сквозь юные рощи,
Камни старых дорог узнавая ногами,
День за днём становясь невесомей и проще
И прозрачную суть бытия постигая.
Неприметная жизнь городков обветшалых
Приютит меня ласково и простодушно,
И забуду о всех я светло и устало,
Сидя в старом саду на скамейке под грушей.
А однажды к заутренней колокол звякнет,
И хозяйка, котомку мою собирая,
Вышьет ниткой суровой по краешку знаки,
Чтоб хранили в дороге до самого рая.
Запахнётся околицей город безвестный,
Бесконечные вёрсты потянутся снова,
И останусь я разве что грустною песней,
Из которой никто не забудет ни слова.
Меня близким вернёт уходящее лето,
Но в краю, где жилось мне блаженно и сиро,
Может быть, стану я чуть заметной приметой
Безмятежного, нежного русского мира.