Воскресенье и вечер февраля,
на котором овечий тулуп.
Может раньше считался он лют,
а теперь он любит уют.
Больше тихих ночных посиделок,
задушевных бесед и грелок,
сантиментов и всяких страданий,
он лишился страстей и желаний.
Было дело- кружил и утюжил,
был снегами он полон и дюжим,
а теперь оседает от страха
и все чаще рубака- рубаха.
Но наверно он все-таки будет
еще тем, кто считается лютым,
волком серым завоет под вьюгу,
и морозцем прихватит разруху.