Слушайте, девушки! Умерев, я спустилась
В Подземный мрак,
к тени, некогда бывшей мной,
в ничто.
Это место, где стынет речь,
Черная пустота
за горизонтом событий.
Каждому слову – конец,
сказанному ли, нет.
Это мне даже нравилось.
Представьте меня! там!
недоступную этому миру,
Представьте лицо моё в Царстве
Вечного сна,
В единственном, казалось бы месте,
где девушка может быть спрятана
От назойливых поклонников, коленопреклонников
с их поэмами;
от того, как они вертятся вокруг, пока читаешь их вирши,
от этого пошлого прозвища «Муза»
и отвращения после бедности абстрактных существительных.
Только представьте лицо моё –
Да, Господи, -
когда я узнала знакомый стук в двери Смерти.
Он.
Прекрасный О.
Прекраснее самой жизни
со своей Лирой.
Да ещё и с новой поэмой.
И сразу всё изменилось.
Так или иначе,
О. был ещё ребёнком.
Легендарным. В статье
на обложке его стихов
уверяли,
что звери во время чтений, -
от муравьеда до Зебры,
стекались к нему ручьями,
и рыбы прыгали из воды.
Валуны под ногами, и те –
плачут золотыми слезами.
Ерунда. К тому же,
будем честны, мы все устали
от тех, кто выёбывается,
что они будто бы пишут книгу.
Я думаю, лучше уж писать для себя,
чем быть дражайшей, любимейшей, чёрной миледи, белой богиней и проч., и проч.
Но боги –
они как издатели
(обычно мужчины)-
и вот, что могу вам сказать по чести –
это сделка.
Орфей метал бисер:
Бескровные духи в слезах,
Сизиф сел на камень свой
впервые за много лет,
Танталу позволили выпить пива,
Озадаченная, женщина едва верила слуху –
правда ли или нет.
Я должна следовать за ним в Мир –
Я, Эвридика, жена Орфея –
быть пойманной в его образы,
метафоры, сказки,
октавы, секстеты, катрены, куплеты,
элегии и шуточные песни.
Он сказал, что ему нельзя оглянуться
и поворачивать головой –
только идти вперёд,
а я – чтобы шла за ним –
Прочь из Подземного царства
В мир,
бывший родным
прежде.
Так мы и шли, и путь наш был бесконечным.
Молча.
Девушки, забудьте прочтённое прежде –
я сделала, что могла,
чтоб он оглянулся.
Как мне ещё было сказать –
Что я дважды мертва,
что увяла, что поздно
что либо менять…
И я протянула руку.
Провела перстами по шее:
«Постой, мол. Остановись».
От солнца отхлынули все цвета.
С каждым шагом по склону от жизни к смерти
я желала, чтоб он обернулся.
Пыталась вспомнить поэму,
глядя на его плащ,
а вдохновения не было.
Остановилась. Испуганно.
Он шёл близко. Голос дрогнул от сказанного:
«Орфей, поэма была прекрасна.
Прочти мне её ещё раз».
Обернулся со скромной улыбкой,
посмотрел на меня.
Что ещё?
Заметила, вот, что он небритый.
Я немного колебалась, потом ушла.
Мёртвые так талантливы.
Живые лишь ходят по краю озера
Упокоенной Мудрости Мёртвых.