Я неожиданно поймал себя на мысли, что никогда и нигде не писал о Дмитрии Константиновиче Дудкине. Поймал себя на этой мысли и страшно смутился.
Дмитрий Константинович сыграл невероятно важную роль в моей жизни. Боюсь напыщенных фраз, но до сих пор я ощущаю его, как своего духовного отца, как человека, сформировавшего во мне гражданина.
Я часто вспоминаю Дмитрия Константиновича, его высокую негнущуюся фигуру, его мягкую интеллигентную речь, его манеру встряхивать головой при несогласии с чем-либо, его ровный необидчивый характер, бесконечное терпение.
Казалось, он соткан из терпения и мягкости.
Мы общались на протяжении неполных пяти лет, но мысленно я беседую с ним всю жизнь, поверяю ему свои тайны, сомнения, колебания. И чувствую, что он мне отвечает – издалека, из вечного уже своего небытия.
Он был ссыльным, вернее, высланным из Москвы в Сталинабад. Почему, за какие грехи – не знаю.Но твёрдо убеждён в его честности, порядочности, высоких моральных качествах.
Мне приходилось бывать у него дома – неустроенный, очень скудный быт, больной ребёнок, на всём печать бездарно разгулявшейся судьбы.
Но ни разу не видел я его на людях внешне опустившимся, небрежным. Всегда отутюженный, при галстуке и белом воротничке, он являл собой образец элегантности и высокой культуры.
Дмитрий Константинович руководил литературным объединением при редакции газеты «Комсомолец Таджикистана» Мы, начинающие поэты и прозаики, собирались там по средам, горячо спорили, короновали идолов, свергали их беспощадно , безжалостно.
Последнее слово всегда было за Дмитрием Константиновичем. Он многое знал, был, и не без основания, в наших глазах ходячей литературной энциклопедией.
Никого из студийцев он не ругал и не отталкивал, старался даже в самых бездарных найти крупицы одарённости.
По своей литературной профессии Дмитрий Константинович считался кинодраматургом, но никто из нас никогда не читал его произведений.
Однажды я сказал своему сокурснику и другу Эдику Карпухину:
- Странно, что мы до сих пор не знакомы с творчеством нашего мэтра.
- Друг мой, - ответил Эдик в привычной для себя философско-минорной манере, - власти позаботились, чтобы мы об этом ничего и не знали. Наверняка, его фамилия удалена из всех титров в фильмах, снятых по его сценариям.
Возможно, так и было. Недавно я пытался в бесконечных сокровищницах Интернета найти имя Дмитрия Константиновича Дудкина. Тщетно. Его будто и не было на свете.
Но он был. И я тому свидетель. Быть может, один из немногих оставшихся.
Когда я учился на третьем курсе, произошла эта страшная, безобразная, бесчеловечная история. Какой-то «доброхот», чувствуя свою безнаказанность и полную социальную незащищённость Дмитрия Константиновича написал на него донос в газету» "Правда". Я не могу назвать эту грязную стряпню ни статьёй, ни даже заметкой. Это был подлый донос, может быть, сведение личных счётов. В публикации утверждалось, что замаскировавшийся враг Дудкин, высланный за неблагонадёжность из Москвы, продолжает и в столице Таджикистана вершить свои чёрные дела – он развращает молодое поколение, воспитывает это поколение в духе чуждой морали.
Публикация имела большой резонанс в городе. Наш курс был выбит из колеи. И хотя всего несколько человек со всего большого курса регулярно посещали литстудии, но Дмитрия Константиновича знали и уважали все.
Было решено написать в « Правду» коллективное опровержение. Танюшка Дёмина, светлая ей память, доброхотка и радетельница за человечество, собрала подписи. Не помню какими путями, наше письмо попало в ЦК партии.
И началось. Вскоре на курс пожаловал серьёзный дядя из органов. На общем курсовом собрании он заявил:
- Вы что, самые умные? Вы что, умнее партии? К вашему сведению, газета «Правда» - рупор партии. Она никогда не ошибается. Если написано, что ваш Дудкин – подонок, значит, так оно и есть.
Далее он добавил:
- Лично мне не нужно, чтобы вы забрали назад свои подписи. Это нужно вам, людям, вступающим в жизнь. Очень надеюсь на ваше благоразумие.
Потом каждого из нас по очереди вызвали в кабинет декана, где в присутствии того же дяди из органов требовали отказаться от подписи в защиту Дмитрия Константиновича. Большинство свои подписи отозвали.
Дядя из органов фотографировал каждого глазами, запоминал, кто же скрытый враг.
Эту историю мне припомнили через несколько лет, когда по доносу я сам был выслан из Сталинабада.
Но собственно мой рассказ не об этом. Он о стихотворении Алексадра Кочеткова «Баллада о прокуренном вагоне».
Сейчас это стихотворение широко известно, прежде всего, благодаря фильму Эльдара Рязанова «Ирония судьбы», но когда-то его можно было прочитать только в списках. Впервые нам в студии показал «Балладу о прокуренном вагоне» именно Дмитрий Константинович.
Целую неделю я ходил буквально оглушённый, повторяя про себя:
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал безумным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда вагон на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда вагон на скользком склоне
От рельс колёса оторвал.
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.
Помню, я ходил от одной телефонной будки до другой и без конца названивал Дудкину:
- Дмитрий Константинович, а что известно об авторе?
- Дмитрий Константинович, а он лагерник?
- А он жив, Дмитрий Константинович?
Я был убеждён, что Александр Кочетков – из репрессированных. Время было жестокое. Люди уезжали в арестантских вагонах и исчезали навсегда.
Это сейчас я многое уже знаю об Александре Кочеткове. У меня была его единственная изданная после войны книжка «С любимыми не расставайтесь», которая исчезла вместе со всей моей огромной библиотекой во время поспешного отъезда из неспокойного Таджикистана.
Кочетков, к счастью, не был репрессирован. Это стихотворение было откликом на крушение Сочинского поезда в начале тридцатых годов.
Но как во время оно подоспело! Жизнь сама решила, что «Баллада о прокуренном вагоне» - страшное свидетельство времени. И поэтому стихотворение стало легендой.
Напоследок мне захотелось сказать несколько слов об Александре Кочеткове, авторе «Баллады о прокуренном вагоне», который в моём сознании тесно переплёлся с Дмитрием Константиновичем Дудкиным. Со временем они стали для меня, как близнецы-братья - настоящие русские интеллигенты, негромкие, но значительные по своей жизни и судьбе. Кочетков прожил сравнительно недолгую, но очень насыщенную творческую жизнь. К тому времени, когда я познакомился с его замечательным произведением, самого Кочеткова уже не было в живых. Он скончался также тихо и неприметно, как и жил. Скромный библиотекарь, трудяга, поэт и переводчик, он успел многое написать. Десятки стихов, поэтических переводов, пьес в стихах на исторические и литературные темы.
Где всё это?
Книжка «С любимыми не расставайтесь» не принесла новых сенсаций. Там собраны умные, тонкие поэтические произведения, чувствуется рука мастера. К сожалению, там нет взрыва, нет стихотворения, равного целой эпохе.
Но ведь эта книжка – капля в огромном море творческого наследия поэта, которое до сих пор не собрано, не изучено, не систематизировано.
А вдруг нас ждут новые потрясения?
Не знаю, имею ли на это право, но очень хочу привлечь внимание литературоведов к не известной пока сокровищнице по имени Александр Сергеевич Кочетков. Очень надеюсь на отклик.
Р.Маргулис