Давно это было, но вряд ли забудется,
Как юный король посредине улицы
Впервые в истории встал на колени
И сердце отдал молодой королеве.
Но сказка не вечна, и то королевство
Растаяло в дымке. Стесненная в средствах
Чета венценосная, но не гордая,
В однушке жила на окраине города.
Хотя венценосная - громко сказано:
Тиары давно уже их алмазные
За деньги совсем небольшие проданы,
Пылятся в шкафу, не успев за модою.
Супруги забыли, казалось о прошлом.
Но в час, когда летний закат так роскошен
И ярко-багровый, как бархат на троне,
Король был задумчив и чем-то расстроен.
В такие печальные тихие ночи
Жена оставляла его в одиночестве
И шла кропотливо сводить бухгалтерию,
Забрав незаметно мешочек с материей.
А он, никогда не страдавший бессонницей,
Теперь вот пожалован ею сторицей,
И, в кресло присев к батарее чуть греющей,
Грустил о своей королеве стареющей:
"В глазах ее серых спокойная нежность
Все та же, но нет величавости прежней,
Все реже поет и все чаще хмурится,
И жарит на ужин картошку с курицей.
Теперь отчего-то на кухне заполночь
Сидит, позабывши о времени напрочь...
А скромные наши финансы все тают...
Быть может, она о короне мечтает?
Особе, монаршей по праву рождения,
Совсем не пристало считать сбережения!.."
А в кухне, отделанной кафелем белым,
Его королева тихонько пела:
"Смиренно ночами копейки считая,
Я шью тебе мантию из горностая.
И пусть мы с тобою немного победствуем,
Но статусу следует соответствовать!"