Сухуми нас не ждал. От перевала,
теснять и наползая друг на друга,
об острый камень шкуры обдирая,
шли чёрные насупленные тучи,
они, как стадо, сгрудились над морем,
с трудом дыша и поводя боками,
и дождь готов был устремиться в бездну-
извечно воды тянутся к водам...
а нам, беспечным неаборигенам,
разбалованным райской благодатью,
так было невдомек коварство неба,
укрытого от глаз полями шляпы;
что если бы мы даже и взглянули
в безжалостно слепые очи солнца,
дрожащую увидели бы дымку, -
а значит, все - безветрие и зной.
бежала резво желтая маршрутка,
разматывая ниточку дороги;
а все вокруг цвело и улыбалось:
роз заспанных кудрявые головки,
ажур листвы и темный бархат тени,
и кипарисы, - строгие, как горцы, -
на юное растрепанное буйство
взирали молча, веткою не дрогнув,
невозмутимо прямо стан держа.
чтоб на гору подняться, к зоопарку,
нам нужно было одолеть пологих
ступенек сотню; сверху нависали
платанов растопыренные лапы...
и тут -
в одну минуту мир накрыло ливнем,
едва три пары стоптанных сандалий
поверхности обшарпанной коснулись, -
не ливень это был, сплошной обвал!
вода тугой гудящею стеною
враз протянулась от земли до неба;
пространство потеряло перспективу,
нас обступили шорохи и струи,
все: сзади, впереди, и справа, слева-
была вода, вода, одна вода!
едва поняв, что ж все-таки случилось,
мы безнадежно вымокли, до нитки,
казалось, в мире, растерявшем краски,
сухого не осталось ни клочка.
ну что нам было делать? мы упрямо
шагали в гору; сверху, к нам навстречу,
поток, бурля и пенясь, устремлялся, -
пролеты превратились в водопады,
в каскад отвесно падающих струй,
а на шероховатом парапете,
как на импровизированной сцене,
канкан плясали, брызгали, взрывались
безумные веселые фонтаны.
и целые ручьи, сбегая с веток,
за шиворот нам вылились, покуда
мы добрались до кованых ворот.
нас встретили в вольере обезьяны
с такой тоской на вытянутых лицах!..
они сидели, обхватив друг друга,
прижавшись до отчаянья теснее,
явив одно бесформенное тело
из лап и беззащитно мокрых спин.
я так же крепко обнимала дочку,
стремясь укрыть от сырости руками
и всем своим насквозь продрогшим телом,
живым плащом, хотя бы с трех сторон.
сознанье стало путаным и странным,
реальность исказив аберративно,
мы были на горе (конец потопа?)
по паре тварей, с мужем в роли Ноя,
сбивало, что отсутствовал ковчег...
сказать ли, что пора послать голубку,
чтобы вернулась с масличною веткой,
чтоб снова стало твердо под ногами,
и солнечно, и сухо, и тепло?..
мелькало где-то краем, что в Завете
Он обещал не насылать потопа
на пагубу живым и в назиданье,
Он обещал не повторять урок.
потом мы возвращались в Гудауту,
вплавь по шоссе, но не внутри ковчега;
могло быть, правда, на порядок хуже, -
мог ливень парализовать движенье,
вода в горах - толчок к схожденью селей;
но, слава Богу, тут нам повезло.
мы, выросшие к северу, не знали,
что этот ливень будет длиться днями,
покуда весь не выльется до капли
над морем; высота сойдет в глубины,
и небо так с землей соединится...
все воды устремляются к водам.