Окрыленные города, оголенные провода,
за которые браться смертельно опасно.
Не идут туда наших тревог поезда.
Там морозно и ветрено, чисто и ясно.
Там нет смесей и взвеси, лишь высь и простор
обнаженной души , неукутанных нервов.
И там воздуха меньше, чем воздуха гор,
и там каждый единственный – больше, чем первый.
Мы сбегаем туда от забот и рутин,
захлебнуться опасностью – выйти героем,
с Минотавром сразиться один на один,
гордо выстрел принять перед замершим строем.
И остаться живым, и врага победить,
и любовь защитить, живота не жалея…
Там дано нам так щедро, так сильно любить,
как на этой земле мы любить не умеем.
Там мы лучше и выше, мудрей и смелей,
благороднее, чище, как ангелы божьи.
Но вернувшись оттуда, живем средь людей,
забывая про крылья, бредем бездорожьем,
чтобы снова сорваться, порою тайком,
чтобы друг не заметил, жена не узнала
чтоб начальник не стал «пришивать» нам потом
от оргвыводов строгих и до криминала…
Мы дорогу туда не сдадим никому.
Да и что там другим в нашем капище делать?
«Пусть хоть это достанется мне одному», -
на краю расставания шепчем несмело.
Но еще и еще, но сильней и сильней –
и вот дышится легче и цель благородней:
сохраняя лицо среди многих людей,
человеком остаться в огне преисподней…
И в награду за это, через боль и позор,
ты вернешься в тот мир, что сберег не напрасно –
где нет смесей и взвеси, лишь высь и простор,
где морозно и ветрено, чисто и ясно.