Под вечер, у театра, средь ветвей
Горда, невозмутима как царица
В сиянье звезд и блеске фонарей
Сидела важно царственная птица.
Она строга, строптива, своенравна,
Она в одежды черные одета
И взглядом независимым, державным
Взирает на проезжие кареты.
Под ней шуршат парча и кринолины
Скрип сапогов, сверканье позумента
И с веерами, в перьях страусиных
Ждут барышни счастливого момента.
Чтоб в этот мир – взволнованный, большой
От мамок, нянек, от повиновенья
Им окунуться, трепетной душой
И жадно пить счастливые мгновенья.
Штабной щеголеватый фаворит,
Что проиграл отцовское именье,
Наивной дамочке на ушко говорит
Сколь у него серьезны намеренья.
Но этот вздор привычен и постыл
Той, что с ветвей взирает величаво
Ведь знает цену – камешкам пустым,
Заправленным в дешевую оправу.
Ее давно смутить не может мир –
Ей все уже изрядно надоело.
И на расшитый золотом мундир…
Поставила пятно и улетела.