Уолтер, послушай, я не приеду на рождество,
Наш дом для меня слишком мал.
Я - петушиный хвост
Вместо того, что наливает
Наш отец.
Он, танцующий с мертвецами,
Продает свое адское словно чертово пламя вино.
А у меня на вечер финская баня с девицами,
А в среду кино -
Начинается фестиваль,
Я в жюри,
Я стал так популярен,
Что могу только делать вид, а не быть.
Когда-нибудь я разберусь со всеми делами,
И ты приезжай погостить.
Я отдам тебе свои старые вещи.
У меня здесь тепло и камин,
И горничная каждый вечер
Стирает пыльцу над ним.
Уолтер, моим новым ботинкам,
Моему новому пиджаку прошитому шелком
Так одиноко будет одним
На этих печальных полках.
Я не приеду на рождество,
Все так изменилось за эти годы.
Я больше не сплю в метро
И изо всех переходов
Не выношу за собой этот терпкий запах мочи,
Что выдает провинцию, впитывающую все ароматы.
Слышишь, как мое сердце стучит
С этим городом в такт?
Вот так то, Уолтер,
Я жду обвинений в снобизме,
Но мои адвокаты с Ист-Сайда
Уже наточили карандаши.
На этих карандашах нет ластиков,
И они не обрезаны -
Ими только знай и пиши.
Все совсем изменилось, все не так, как раньше.
Уолтер, прости, мне совсем не осталось времени, чтобы скучать.
У меня в два деловой ланч
И работы, что не почать
Край и за несколько дней.
Я гляжу из окна на большой муравейник,
И пусть я такой же теперь - муравей,
Но это избавит от лени.
Уолтер, обязательно приезжай.
Я доверю это карандашу.
Ах, Уолтер, как все таки жаль,
Что это письмо я тебе не напишу.