Мокрый асфальт — в пятнах, жвачкой заплёван.
Улица, дождь, серый снег, как пюре.
Старый вокзал, а по виду, как новый,
Хоть и построен давно, при царе.
Много машин припаркованы всюду,
Круговорот, масса плеч и голов.
«Здрассьте» не скажут с улыбкой друг другу,
Гомон кругом, но не слышно здесь слов.
Там, под навесом и в куртке на вырост,
Бледный, как липа, окурок во рту.
Холод под куртку проник и с ним сырость,
А на щеках — капель серая ртуть.
Мальчик, лет десять, а, может, чуть боле,
Он неприметен, сторонится глаз.
Но никому дела нет, что не в школе,
Что-то он ждёт, и косится на вас.
Мы с безразличием мимо проходим,
Видеть привыкли бомжей и детей.
Здесь на вокзале, живущих лишь, вроде.
Грязных, замёрзших, но всё же — людей.
Крики и шум — дама сумки лишилась,
Ну, а малец испарился, исчез.
Что же ей делать, скажите на милость? —
Рот разевать не положено здесь.
Тут — мир иной, если смог то и выжил,
Жалости нет ни к себе, ни к другим.
Если умрёт, не оставит могилы.
И где бы он не был, он будет чужим.
Мир — это лестница, много ступенек,
Как ни ступенька — законы свои.
Мир стал другим, всё зависит от денег,
Жизнь разложилась на касты, слои.