На заре какой эпохи,
Негде в будней суматохе,
Жил да был один мудрец,
Жил и помер, наконец.
И никто о нем не слуху
Не слыхал, как будто духу
С роду небыло его,
Но еще странней того
Вышло так, что в то же время,
Там же, царской власти бремя
Нес могучий царь Боян –
Гордость инопланетян.
Дал господь царю три сына
Звали старшего Рутина,
Звали среднего Никак,
Младший - классика-Дурак.
Мать, естественно - царица –
Далеко не молодица,
И любил семью Боян
Шибче инопланетян.
Но о них, царя помимо,
Знать не знал никто, вестимо,
Ибо, прятались они
В недрах матушки земли;
Всем украдкой управляли
Всем, что царствами мы звали.
И боянов был предел
Так же,- в их реестре дел.
«Тяжела царя корона,
Холодны подушки трона,
Царь и в профиль и в анфас
Должен совестью быть масс» -
Рассуждали инородцы
(С виду грустные уродцы;
Руки, ноги, голова,
Кожей буры как свекла,
Да с кошачьими глазами,
Да с прозрачными усами).
Недолюбливал Боян
Этих инопланетян;
Не любил, но подчинялся,
От интриг не уклонялся,
Сёк вождей соседских орд
И бывал собою горд.
Вместе с тем, казаться странным
Не желал и слыл коварным,
Так, обычным чередом
Жизнь годами шла кругом.
Царь Боян до смерти правил,
Наконец, свой трон оставил
Сыну старшему и вот
Старший правит без хлопот.
Поколенья иже с ними,
Так же волнами густыми,
Накатив бежали вспять,
(Смертны мы, чего с нас взять?)
Чем же наш мудрец печальный
(тот, о ком шла речь в начале)
Отличился? да ничем!
Был нездешним он совсем.
Ни царей, ни тех, что выше
Он не видел и не слышал,
Сам собою тихо жил,
Тем и сказ мой заслужил.