В облаках, в пыли, серым табуном, в полусвете душном
Пробегали дни за ее окном, выпивали душу.
Не до журавлей. На повестке дня жалкая синица.
Не дождаться ей чистого огня – только прислониться.
Строен, златоглав, звал под крышу храм ласково и строго
И она, послав эту жизнь к чертям, возлюбила Бога.
Службы и труды оживляли взор, возвращали силы,
А, войдя в ряды братьев и сестер, так чудесно было
По теченью плыть, где обряд любви, как обряд обедни,
И совсем забыть в череде молитв, что в селе соседнем
На скупой паек от безликих дядь подрастал волчонок,
Что, как только мог, ненавидел мать и ее иконы.
.