смотрю безотрывно в окно, подъезжая...
и все примеряюсь, насколько чужая
земля, склонна дыбиться, а не стелиться,
к которой непросто душой притулиться,
что всякой колючей от елей скалою
с небритою схожа мужскою скулою;
есть, думаю, много и мягче, и проще...
но сколько в ней древней языческой мощи!
всю жизнь совмещала, что нежно и смугло,
с тем, что неподатливо и прямоугло.
теперь-то я знаю, намаявшись с нею:
сколь прочих суровее, столь и честнее.