Прорастает вчерашняя боль,
как послание из преисподней.
Бесполезен с утра алкоголь,
Впрочем, трезвость – ещё безысходней.
Метастаз, воцарённый в зенит, -
кульминация раковой драмы.
И сама за себя говорит
обречённость больничной пижамы.
Отчуждения мёртвая гладь,
Жар молитвы – как выброс аорты.
Но Распятый не может обнять,
хоть объятья его распростёрты!
Он не может.
Вот так же в стекло
бьётся бабочка райского утра.
И над миром искрится светло
голубая пыльца перламутра.
И торчит у планеты в боку
заржавевшая радуга – дужка.
Эх, рвануть бы за эту чеку,
чтобы – вдребезги жизни полушка!
Где слабеет на грязном стекле
перламутра слеза голубая.
Вот и всё, что осталось Земле
от посланницы вышнего рая.
Вот и всё.
Разъярённая боль
вылетает, как сабля из ножен.
Супротив неё слаб алкоголь,
но в отчаянье – не безнадёжен.
…Словно листья, чернеют уста
под разящим светилом недуга.
Воскресенье.
Бутылка пуста.
И теперь вся надежда на друга.