Сегодня утром солнце не взошло. Сгустилась туманная ночная мгла, сетью накрывая прозрачный свет уличных фонарей. Только косыми белесыми росчерками падал мокрый снег, а солнце все не всходило.
Одиноко брели, не поднимая глаз, люди: подчас мгла становилась единственным состоянием души, и тогда о существовании солнца даже не вспоминалось. Мчались извозчики, хлопали двери кабаков, впуская и выпуская хмельной люд, а для таких солнце светит только на дне кружки. По проспекту на лихачах разъезжался праздный народ: после ночных клубов, кутежей, великосветских раутов. Для этих солнце давно заменил блеск драгоценностей на холеных бюстах дам и орденов на груди их кавалеров. К своим лавкам спешили купцы, торопились к достатку и наживе, а золото, как известно, блестит и в темноте. Вяло тянулись к жадному зеву фабричных ворот мастеровые. А им-то уже и вовсе ни к чему солнце: затемно вставая и ложась, они только догадываются о его существовании. Так проходила жизнь.
Только откуда-то издалека, будто из какого-то прошлого, может, чужого бытия, память извлекла удивительные строки:
…под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит.
Прозрачный лес один чернеет
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка под окном блестит…
Так теперь уже никто не скажет. Умер поэт.
А как часто бывает, о том, что на свете есть солнце, дождь, ветер, любовь, счастье, мы узнаем от них, избранных, поэтов. Умер поэт – и некому зажечь солнце на небосводе. И потянулись хмурые бесприютные дни до скончания лет.