Из прошлой жизни, в которой я был рабом,
не помню крыльцо, деревянных ступеней всхлипы,
не помню раскрытые окна, хозяйский дом,
апрель и паркет в клейких почках со старой липы.
Не помню еще, как в горячке лежал ничком,
как мать ткала и стирала в дневное время,
и грела хозяйские простыни перед сном,
и мне из людской приносила питье с вареньем.
И ночь, когда звала врача для меня,
не помню, и как в ответ отец-благодетель
зевая, сказал, не тужи, мы одна семья,
а мать молчала в слезах и хотела смерти.