Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.
Стоял жаркий летний день. Я, по обыкновению своему, проводил лето в душном городе. Было нечем заняться и я, взяв рюкзак, воткнув в уши плеер, надел очки и поехал гулять в центр. Центр не самое удачное место для прогулок в жару, но, летом он какой-то особенный, как-то по-своему манит и притягивает. Так ли иначе, я прыгнул в подземку и вышел на Гостинке. Оттуда хотел пешком добраться по Невскому до Дворцовой.
Лето. Жара. Полуголые тела, изнуренные погодой. Странные мысли лезут в голову. Задумавшись, я, случайно налетел на девушку и она выронила карту из рук. Я вытащил мгновенно наушники из ушей. Рассыпаясь в извинениях, поднял карту города и протянул ей. Но она не была возмущена и обескуражена, как это обычно бывает в подобных ситуациях. Она мило улыбнулась и сказала «Ничего страшного». Еще раз извинившись, я сделал уже следующий шаг в сторону Дворцовой. Но, в этот момент, она меня окрикнула: «Извините, а не подскажите, как добраться до Марсова поля?» Куда идти мне было, в принципе все равно и я, дабы загладить свою вину, предложил ее проводить, благо идти было недалеко. Она согласилась.
Оказалось, что зовут ее Оля. Она приехала из Минска к нам на выходные, приехала сегодня утром совсем одна. Я слушал историю ее жизни. А, между тем, мы дошли до Грибанала, свернули и подошли к Спасу. Она попросила пофотографировать ее. Я снял очки и начал незамысловато делать снимки. И только тогда я, как следует, рассмотрел ее. Она была чудесна. Ее изгибы тела так и манили. Она не была топ-моделью, но она была безмерно милой. А это ведь самое прекрасное в девушках. Мои мысли опять пошли совершенно в иное русло, но я старался их гнать от себя подальше.
Она была радостная и улыбалась. Подбежала ко мне, чтобы посмотреть фотографии, как она получилась. Она была довольна. Ей нравился город, ей нравилось гулять, ей нравилось солнце.
Экскурсовод из меня ничтожный, но, тем не менее, для человека, совершенно не знающего наш город, и я могу на что-то сгодиться. Мы ходили по музеям, а потом я повел ее по известным мне неформальным достопримечательностям.
Уже вечерело, жара спала, а небо и сам город приобрели необычайные цвета. Мы сидели в кафешке, смеялись, культурно выпивали и смотрели фотографии с сегодняшней прогулки. Выйдя на улицу, мы поняли, что совершенно не устали и хотим еще посмотреть на город. Мы гуляли по набережной, потом пошли на мосты. Она была молчалива в этом загадочном городе, стояла на мосту и молча смотрела в отражение неба в воде. Я не нарушал ее дум, я стоял и курил. Затем она повернулась ко мне, облокотилась на перила и сказала «Спасибо. Это был замечательный день». Это был такой момент, когда говорить еще что-то было неуместно. И повисло слегка напряженное молчание. Дабы разрядить обстановку она попросила закурить. Я протянул ей сигарету и дал прикурить из своих рук, как галантный кавалер. Она закашлялась и начала смеяться. Курят люди за компанию, даже не курящие по жизни. Очень часто показушно. Но это было очень умиляющее зрелище и мы зашлись в потоках искреннего смеха. После этого все вернулось на круги своя.
Было уже за полночь, и мы неспешно гуляли по Садовой, когда нас застал жуткий ливень. Я люблю летние дожди, если они без сильных порывов ветра. Я испытываю какое-то безумное удовольствие, промокая насквозь летним днем. Это чувство, как у детей. Но, к сожалению, далеко не все люди любят это. Но мне повезло с моей спутницей. Она подняла лицо к небу, прикрыла глаза и ловила капли дождя ртом. Ее (и без того легкая одежда) уже основательно промокла и все ярче подчеркивала прелести ее фигуры. Я впал в небольшой ступор, любуясь ее телом. Но она этого не замечала. Она сняла кеды, взяла их в руку, другой рукой взяла мою руку и начала кружиться в безудержном танце (если можно это так назвать). И тут я почувствовал легкость, какой не испытывал давно. Мы, как дети, неспешно прыгали по лужам, а люди, недовольно озираясь и кутаясь в кофты, под зонтами проносились мимо нас, спеша сделать это как можно скорее.
Мы свернули на Крылова и вошли в первую же арку, возле «Метрополя», чтобы чуть отдышаться. Мы встали под свод арки и с нас стекали потоки воды. Весь день мы провели на ногах и усталость уже давала о себе знать. Она изо всех сил старалась бодриться и не показывать мне усталость, но ее взгляд выдавал все это. Я увидел во дворе вывеску отеля и предложил заселить ее на ночь, а на следующее утро мы бы снова встретились, если бы она пожелала. Но она просила меня, чтобы я остался. Я не смог ей отказать. Вот в таком непотребном виде мы вошли в гостиницу. Свободных номеров был дефицит, но кое-как мы уговорили поселить нас в одноместный номер вдвоем.
Выйдя из душа, я увидел ее совсем другую. Это был эталон красоты и сексуальности. Она сидела на кровати, согнув ноги в коленях и натянув на них длинную футболку. Она смотрела вперед каким-то мудрым взглядом, сквозь дневную усталость. Ее белые, слегка кудрявые волосы еще не совсем высохли после сегодняшнего приключения и, местами небрежно спадали на лицо, придавая ей чуть большую развязность. Я был зачарован этим зрелищем. Я не помню себя. Я подошел к кровати и сел на колени подле нее. Я взял в ладони ее ножку. Ее ноги были эталоном красоты – аккуратные, нежные, не короткие, музыкальные пальцы ног завораживали взор, худенькие гладкие ножки так и манили к себе. Я принялся нежно, не спеша целовать ее ступни сверху, потом отдельно каждый пальчик. Женские ноги это самая сексуальная часть тела. Я не спешил, плавно, осыпая поцелуями каждый сантиметр ее тела, и поднимался по ногам все выше. Она легла на кровать. Я дошел до низа футболки и, чуть приподняв его, просунул под него голову. О, Боже, на ней не было никакого нижнего белья. Сердце начало биться чаще, а голова начала немного кружиться от всего происходящего. Я целовал ее ноги до того момента, пока не дошел до… Нет, я сразу перескочил выше, к ее шее. Ее запах был сладим ароматом богов. Она запрокинула голову, позволив насладиться ей так как мне хотелось. Я пошел ниже. Начал целовать ее грудь. Она была упругой и соски до безумия были напряжена. Я ласкал ее нежными поцелуями, переходя на наглые посасывания груди и ласки языком. Она все чаще и тяжелее дышала. Она не сопротивлялась, она не предпринимала никаких действий. Она лежала, полностью отдавшись в мое распоряжение. Я провел кончиком языка по ее телу, спустившись к пупку. Откуда, с напором начал целовать ее плоский животик слева направо и справа налево. Ее живот тяжело вздымался, но я не останавливался, опускаясь и опускаясь. Я поцеловал ее лобок и обвел его выпуклость языком. Затем провел языком по внешним сторонам ее половых губ, чуть касаясь. Она ахнула и чуть приподняла спину. Она была уже мокренькая и чуть солоноватая на вкус. Я принялся медленно целовать, только губами, в ее половые губы. Потом жадно впиваясь, почти что взасос. Я начал чувствительно гладить одной рукой низ ее живота, другой нежно округлость ее груди. Она ерзала на спине и тогда я аккуратно проник в нее языком. Она издала звук наслаждения, грубо положила на мою голову руки, схватила за волосы и начала активно двигать влагалищем по моему лицу. Как это было восхитительно! Я двигал в ритм ее телу языком и, вскоре она, вскрикнула, выгнулась и, сжав мою голову ногами, перевернулась на бок.
С полминуты она часто дышала сквозь улыбку, а я целовал ее, лежа под ее ногами. Затем она потянула меня к себе. Я подался. Она поцеловала меня нежно, с языком, долго и приятно. Поцеловала по-настоящему, а не как целуются дети. Это был поцелуй, способный затмить все на свете. И я потерял разум. Но потом ощутил прохладу и силу ее руки, когда она начала сжимать мой упругий член. Пару раз она провела по нему вверх-вниз, а потом опрокинула меня на спину. Она также не спеша ласкала мне мошонку языком, потом взяла полностью ее в рот. Затем языком провела от основания члена до головки. Поцеловала ее, обвела по ее контуру языком и заглотила его полностью. Все внутри меня сжалось и, без того неясная картинка, начала плавно уезжать с глаз долой. Это было потрясающе. Но тут она себя мне на лицо и продолжила оральные ласки. Руками я раздвинул ее ягодицы, несколько секунд любовался ее красотой, а потом принялся с силой вылизывать ее вагину. Она вся была липкая. Она была приятная. Она была божественная. Она не дала мне закончить и, скользя, мокрым влагалищем по моему торсу опустилась ниже. Перевернулась ко мне лицом. Взяла рукой член и села сверху. Я вошел без труда. Она неистово начала двигаться. Но я хотел, чтобы это никогда не заканчивалось. Я сильно положил руки на ее ягодицы, тем самым не давая двигаться. Заставил ее выпрямиться перпендикулярно мне. И некоторое время не двигался. Потом с силой вошел до самого конца в нее. Она упала на меня. Ее волосы стали совершенно мокрые от пота, они липли к ее лицу и падали на мое лицо. Она не открывала глаза и не давала мне ее целовать, потому что слишком часто дышала. Я двигался медленно, но до самого конца. Руками раздвигал и сдвигал ее ягодицы, круговыми вращениями. Я чуть приподнялся, чтобы одновременно с этим мог целовать и ее грудь. Она стала совсем влажной. Я, рывком, переложил ее на спину и начал двигаться более быстро. Она стонала и кричала, когда кончила второй раз. Она совсем устала, ее лицо и тело были сплошь покрыты потом, ее взгляд выражал полное ее отсутствие здесь и сейчас. Тогда я повернул ее к себе спиной и заставил согнуться в коленях. Я вошел в нее сзади. Я был груб и дерзок с ней, а она кричала (половина букв терялась в ее невнятной речи), явно не до конца осознавая что говорит «Трахни меня грубо, как шлюху!» она была слишком мокрой, что я без труда, на большой скорости, полностью входил и выходил из нее. Когда она кончила, она не смогла держаться на коленях и рухнула животом на кровать. Ее тело пробивала легкая дрожь. Я склонился над ней и нежно целовал ее спину и попу. Но она, приподнявшись, грубо оттолкнула меня от себя, что я, стоя на коленях, прогнул спину назад. Она неистово начала мастурбировать мой член, с жадным, каким-то демоническим взглядом. Потом взяла его в рот. И уже без нежностей, с безумной скоростью начала его сосать, одной рукой царапая мне грудь, другой поглаживая яйца. Потом она шлепнула меня рукой по жопе и начала активно лизать уздечку. Тогда я кончил, разразился всем, что накопил за весь день возжелания этой дамы. Она была хорошей девочкой, она глотала. Я, абсолютно без сил, свалился на диван, пробираемый мелкой дрожью. Она вытирая пальцами уголки губ, смотрела мне в лицо и улыбалась. А потом, так нежно поцеловала в губы.
Мы лежали в обнимку на кровати и курили. Слова были лишними. Лежали без света и смотрели как клубы дыма разносятся по ночному номеру. Мы не спали в эту ночь. Мы сидела на кровати друг напротив друга, абсолютно голые, счастливые. Мы улыбались и разговаривали обо всем на свете. Под утро мы задремали…
С утра, а, вернее будет сказать – днем, как только мы более или менее пришли в себя, мы отправились в Макдональдс перекусить, а затем, пешком пошли до вокзала (я провожал ее на поезд, который должен был везти ее домой). Мы ели, гуляли по городу до вокзала и улыбались, радовались жизни, травили очередные, всплывшие в памяти, байки из жизни. Мы вели себя не как любовники. Нет, мы вели себя как старые друзья детства, как будто мы знали друг друга уже тысячу лет и неважно, что только вчера познакомились.
Я посадил ее на поезд, помахал ручкой. И она уехала. Что-то сжалось в груди, я закурил и пошел гулять по городу. Мы не оставили друг другу никаких контактов и больше никогда не виделись. Судьба, такая штука. Судьба! Но сегодня, спустя несколько лет, в кармане своей летней военной куртки, которую я не носил с того дня, я обнаружил сувенир, али, трофей – то, чего на ней не было надето в тот день, когда я вышел из душа, а она сидела на кровати…
Конец
29.01.13