В выжженной солнцем пустыне – гора...
Колючей травой ее склоны покрыты...
А на вершине, застыв навсегда,
Крест деревянный, весь кровью залитый...
И на кресте том висит человек,
Руки и ноги гвоздями прибиты...
Бледное тело растает как снег,
Солнцем будет растерзано, ветром разбито...
У подножья горы протекает ручей,
Влагой питая красную глину...
Искрится вода средь кровавых камней,
И убегает в просторы пустыни...
Колючий терновник стремится к воде...
Иглами в бледное тело впиваясь,
Кровь добывает по капле себе...
Кровью одной лишь питаясь....
С губ человека срывается стон,
Силы собрав, взгляд он вверх поднимает...
Он что-то шепчет, но слышен лишь звон:
Молитвы его звон ручья заглушает...
Небо не слышит, небу нет дела,
Солнце нещадно в пустыне палит...
А на кресте полумёртвое тело...
Шёпотом просит, о смерти молит...
Ворон и голубь кружат над горой,
Глаз не сводя, наблюдают мучения...
Ворон, весь чёрный, рождённый землёй,
Голубь, весь белый, небес порождение...
«Даруй ему смерть, он достаточно ждал!»
Ворон, кружа, обращается к птице...
Голубь, вздыхая, ему отвечал:
«Нужно земле его кровью напиться...»
«Долго висеть ему? Слышишь мольбы?»
«Слышу... Он должен грехи искупить...»
«Не заслужил он подобной судьбы...
За чужие грехи столько крови пролить...
Своих не имеет... Да что с него взять?
Он же родня тебе, ты это знаешь...
Он человек, его можно понять...»
«Рад, что хоть ты людей понимаешь...»
«А что понимать-то? Безгрешен твой сын...
Больше собственной шкуры он любит людей...
И вот на кресте умирает один...
Не ценишь совсем своих бедных детей...»
«Молчать! Ты же знаешь: его не спасти...
А люди... Что люди? Их это рук дело!
Не веришь? Тогда просто вниз посмотри...
Ведь люди прибили к кресту его тело...»
«Я знаю, я вижу... заблудшие души...
Давно пилят ветку, где сами сидят...
Своими руками всё взять и разрушить...
Себя сами душат... себе же вредят...»
«Давно я их создал... С тех пор неизменны
Пороки, безверие, предательский страх...
В их душах живут, и до смерти нетленны...
И лишь единицы не тонут в грехах...
Им нет оправдания! Ты сам посмотри!
Их совесть в бутылке, а правда – в вине...
И топят друг друга в бессмысленной лжи..»
«Но те, кто утопли, всплывут по весне...»
«Опять твои шутки! Посмотрим поближе,
Проститься хочу перед самым концом...»
И голубь небесный спускаться стал ниже...
«Давай же, устрой ему встречу с отцом...»
Ворон, прижав свои крылья к спине,
Ринулся вниз, словно тень промелькнул,
Рухнув в ручей, захлебнулся в воде...
Выбравшись, тут же на камни вспорхнул...
Птица задумалась, глядя в ручей,
В воде наблюдая своё отражение...
«Кто же отец мой? Я видно ничей...
Я одинок в этом мире с рождения...
Кто на кресте? Он такой же как я...
Кровью своей он смывает грехи...
Нет избавленья... Что ж... Видно, судьба...
Молитвы о смерти слабы и тихи...
Помочь ему? Сделать ли доброе дело?
Или смотреть, как Отец, на страдания?
Сына родного отправил так смело
Тех исправлять, кто был грешен с создания...»
Голубь спустился на гору, вонзая
Белые когти в усталую почву.
И с неизбывной тоской наблюдая
Сына, висящго здесь с прошлой ночи...
«Скоро всё кончится. Слышишь, сынок....?
Получишь свободу, вот, что тебе надо...
Терпи...Солнце сядет...Взгляни на восток.
Ночь спустится, с нею придёт и прохлада...»
«Чувствуешь жалость? Его утешаешь?
Ищешь ты способ чтоб сгладить вину!
Здесь ты бессилен...И сам это знаешь!
Мученик Света падёт в пустоту...»
«Демон, молчи! Ты не сможешь понять!
Нет в тебе сердца...Одна лишь гордыня...
Я не оставлю его умирать
Здесь, на кресте, в раскалённой пустыне...»
«Поздно опомнился...мира творец...
Ночи дождаться.. Немного осталось...
Холод обнимет его наконец.
Глина достаточно кровью питалась...
Ну же! Пойдём! Мы не в силах исправить,
Смерть его будет стервятникам пир...
Скоро рассвет и пора нам оставить
На произвол этот выжженный мир...»