***
Жил человек – ни то ни сё,
Приблизившись к развязке дня,
Он был достойный новосёл
Помойного иного дна.
Вот замер на лице испуг,
Лег на тахту, не охнув, он.
Лишь, сделав одинокий пук,
Дух испустил и вышел вон.
Над жалкой комнатой кружа,
Неся усталые глаза,
Его субстанция (душа)
Была прозрачна, как слеза.
Ей безразлично всё – дома
И нудный самолётный гул,
И стол, и потерявший смысл стул,
Как, впрочем, и она сама.
Так пусть же вылетит в трубу
Сквозь длинный чёрный дымоход!
Уже наложено табу,
Летальный ясен ей исход.
Пусть во вневременье своём
Увидит расщеплённый миг,
Когда, как свет, взорвётся в нём
Весь богом сотворённый мир.
1991