Какие некрылатые слова
вползают в ваши двери, графоманы!
Их сущности мучительны и странны
и неуместны, как полынь-трава
среди снегов, как снег в песках пустыни,
песчаный ветер средь лесной глуши.
Молчать не можешь? Значит, не пиши.
Шепчи, кричи, но не пиши отныне…
Устами приникаю к роднику
животворящей и певучей речи,
когда бурлацкой лямкой стерты плечи
и даже слова молвить не могу.
Безмолвное предчувствие стиха –
пронзительная боль, курок на взводе.
И, как врачи, слова меня находят
вскрывая душу в поисках греха.
Погибнуть суждено отныне мне
под скальпелем надменных эскулапов.
И звуки речи кровью станут капать
в необъяснимой скорбной тишине…
Все кончено. Лишь бессловесный крик
опять терзает вскормленную душу
и просится непознанный наружу,
где в тишине звучит ее родник.