ПРЕДИСЛОВИЕ
В детстве мы глупы до неприличья.
Лично я всем задавал вопрос:
«Вот у Рябы-курочки яичко
Золотое почему снеслось?»
Даже бабка – мудрая старушка –
Не могла на это дать ответ.
Я б свихнулся, если бы не Пушкин –
Только он мне приоткрыл секрет.
Сам он, правда, не писал об этом,
Но намёк мне явный преподнёс,
И теперь в соавторстве с Поэтом
Я решу сей каверзный вопрос.
ЧАСТЬ I
У Дадона в царстве, на верхушке
Шпиля башни, что был так высок,
Охранял покой не хуже пушки
Золотого цвета петушок.
Никогда его не спали очи,
Он в любую бодрствовал зарю.
Оттого завидовали очень
Вороги Дадонушке-царю.
Сколько раз напасть они пытались –
Слали рати с разной стороны –
Но врасплох Дадона не застали,
Ни одной не выиграли войны!
Петушок, на шпиле башни сидя,
Даже и минутки не дремал –
Он издалека все рати видел
И тотчас тревогу поднимал.
А Дадон несметные богатства,
Побеждая в войнах, накопил.
Надо ж было чем-то откупаться
Тем врагам, которых он разбил!
Но враги придумали уловку,
Чтоб Дадона царство разорить:
Курица способна сделать ловко,
Что не могут их богатыри!
Вот однажды у ворот столицы
Появился с птицами купец.
Чтобы незаметней просочиться,
Затерялся в путников толпе.
Средь его пернатого товара –
Соколов, павлинов, голубей –
Выделялась аж с Мадагаскара
Курочка породистых кровей.
Целую неделю до субботы
Торговал пернатыми купец:
Соколов – боярам для охоты,
А павлинов прОдал во дворец,
Голубей – в почтовые конторы,
Канареек – знати городской…
Наконец, пришёл он в дом, который
Возле башни был сторожевой.
Был тот дом едва ли не лачугой –
Теремам боярским не чета.
В нём жила, заботясь друг о друге,
Пожилая бедная чета.
Рядом с домом – маленький сарайчик,
В нём – курятник на десяток кур.
Только не слыхать уж тут, как раньше,
Ни «ко-ко» и ни «кукареку».
Так чего же тут купчине надо?!
Здесь его с товарами не ждут.
Этот дом пришёл в такой упадок –
Денег нету даже на еду!
Дед и бабка гостю были рады –
К ним давно никто не заходил.
Дед оделся в свой кафтан нарядный,
В красный угол гостя посадил.
Старики спросили у купчины,
Что его в их домик привело.
Тот придумал загодя причину –
Видно, подготовился зело.
У купца была с собой клетушка
Под платком шелкОвым, расписным.
«- У меня тут есть одна несушка.
Мне б её пристроить до весны.
Дело в том, что курочка больная.
Потому и не купил никто.
Вам её я даром предлагаю,
Чтоб приехать и забрать потом.
Ей сейчас не вынести дороги,
А на корм я дам вам сто рублей.
А начнёт нестись, так ради Бога! –
Яйца все оставите себе!»
Может, кто подвох нашёл бы явный
В этакой тираде, ей-же-ей,
Но для деда с бабкой стала главной
Лакомая сумма сто рублей.
У дедули глазки заблестели,
Бабка разрумянилась зело.
Оба размышляли: «В этом деле
Нам уж повезло так повезло!»
Вот купец достал кошель с деньгами –
Показать: мол, всё без дураков.
Дед кошель схватил, от счастья замер,
А купец – за дверь и был таков.
Деньги сосчитав, старик обратно
Их сложил и бабке пробасил:
«- Ну-ка, Марфа, вычисти курятник!
Да пшена в кормушку принеси!»
На столе в оставленной клетушке
Всё ещё прикрытая платком
Тосковала курочка-несушка,
Теребя решётку коготком.
Деда разбирало любопытство,
Хоть и был безумно рад деньгам:
Что же в клетке той за чудо-птица?
Чем она купцу так дорога?
Но когда сорвал платочек яркий
С клетки он трепещущей рукой,
Увидал лишь в крапинку цесарку,
Распознать которую легко.
Впрочем, чистокровная порода,
Редкий экземпляр для этих мест…
Дед подумал: «Сдюжит ли полгода?
Надо утеплить бы ей насест.»
ЧАСТЬ 2
Потекли неделя за неделей.
Курочка совсем уж ожила.
Да и не болела в самом деле –
Просто притворялась, как могла.
Старики б не догадались сроду,
Хоть и повидали на веку,
Что над ней трудился больше года
Самый лучший дрессировщик кур.
Научил её казаться слабой,
Петуха привадить «наповал»…
Старики её прозвали Рябой,
Он её Мегерой называл.
Если Вы, читатель, не забыли,
Рядом с домом башенка была,
Где, блюдя дозор, на самом шпиле
Петушок вертелся, как юла.
А цесарке тесен стал курятник,
И цесарка выбралась во двор,
Пёрышки почистив поопрятней,
Водрузилась прямо на забор.
Огляделась: «Вот он – мой избранник
(А точней, цель миссии моей)!
Я ещё зеваю спозаранок,
Он же вовсе не смыкал очей.
Как красив! Меня не обманули:
Соблазнить такого будет в кайф.
Цыпа-цыпа! То есть, гуля-гуля!
То есть,… тьфу! Приди же, приласкай!»
Вздумала коварная цесарка
Заманить в курятник петушка:
Клохтала, пылая взором жарким,
Да, как говорят, тонка кишка!
Петушок своё знал дело туго –
Даже корм на шпиле принимал.
У него была своя прислуга,
Бдящая, чтоб он не задремал.
Окромя неё из рощи дальней,
Сидя на высоком на дубу,
Петушка шпионы наблюдали
День и ночь в подзорную трубу.
А за рощей рать ждала в засаде,
Лагерь свой раскинув под горой.
Враг хитёр, коварен был и жаден -
Вот такой Дадону геморрой!
Петушок цесарку заприметил,
Стал коситься в сторону её.
Одинок он был на белом свете –
Мог общаться только с вороньём.
Где бы он таких красоток видел?!
Он свою не помнил даже мать!
Мощные цесаркины флюиды
Стали чувство долга забивать.
Думал он, флюидами сражённый:
«Что меня удерживает тут?
Звездочёт, что сдал меня Дадону,
Может быть, уж помер – старый плут!?
Обещал в саду он райском место –
Плату за усердие моё.
Где тот рай?! Есть шпиль взамен насеста,
Вместо херувимов – вороньё!
Помню, как цыплёнком полудохлым
К звездочёту в руки я попал,
Как меня выхаживал он долго,
По ночам из-за меня не спал.
Я, конечно, не имею права
Своего кормильца подвести!
Но цесарка эта – как отрава!
Проститутка – Господи, прости!»
Снизу так и слышалось герою:
«- Я в томленьи выбилась из сил!»
«Я её хотя бы раз покрою, -
Думал он, - и вновь вернусь на шпиль!»
И слетел к цесарке наш дозорный.
А пока шпиль башни пустовал,
Злой лазутчик, что с трубой подзорной,
ПОдал к выступлению сигнал.
Ринулась к столице вражья сила,
Разоряя сёла и поля.
Смерть царёвых подданных косила,
Пеплом покрывалася земля.
Петушок отсутствовал недолго –
Быстро обернулся, как хотел.
Курочку покрыл и с чувством долга
Вновь на шпиль на башенный взлетел.
Вмиг заметил дальние поджоги,
Всадников, несущихся стрелой,
Поднял своевременно тревогу –
И врагам опять не повезло.
Бравая дадонова дружина
Бросилась наперерез врагам,
Возле стен столицы окружила,
Крепко надавала по мозгам!
Но стрела какого-то злодея,
Пущенная с вражьей стороны,
Петушку насквозь пронзила шею –
Не увидел он конца войны.
ЧАСТЬ 3
Царь устроил тризну по герою,
Панихиду, траурный салют.
Этакие почести порою
Только полководцам воздают.
Даже Ряба петушка жалела,
Хоть и был он ей заклятый враг.
Полюбить она его успела,
Несмотря на краткий их контакт.
Кстати, дрессировщик-то куриный
И, по совместительству, купец
«Отоварен» был в бою дубиной
И доставлен пленным во дворец.
Лоб его тряпицей был обмотан,
На полрожи лиловел фингал.
Кстати, он был братом звездочёта,
Но об этом царь ещё не знал.
Братовья вели семейный бизнес
По созданью очень умных птиц.
Разбросала их судьба по жизни –
Бизнес ведь не ведает границ.
Звездочёт в дадоновом жил царстве
И считался местным мудрецом,
А купец в соседнем государстве
Колдовал над золотым яйцом.
То бишь, добивался от несушек,
Золотые яйца чтоб несли.
Несуразней быть не может чуши,
Но, однако, денежки текли!
Ну так вот: с огромнейшим фингалом
Он к Дадону пленником попал.
Может быть, отделался бы малым,
Да его дедуля опознал.
Рассказал Дадону про цесарку,
Что купец ему оставил тут:
Как она, пылая взором жарким,
Петушка пыталась ввергнуть в блуд.
Он царю поведал между прочим
Про весьма занятные дела:
Мол, цесарка эта нынче ночью
Золотое кокушко снесла.
Был сей разговор при очной ставке
Старика с задержанным купцом.
Не стерпел купец – вскочил аж с лавки,
Только лишь услышал про яйцо.
Столько лет подмешивал он в пищу
Курам златоносный порошок!
Ан смотри! Гораздо проще вышло:
Золотой был нужен петушок!
До того купец молчал уныло –
Думал: ждёт его секир-башка,
Но теперь надежда появилась –
Понял, в чём спасение искать.
Бухнулся царю он прямо в ноги
И взмолился: «-Не вели казнить,
А позволь, владыка, ради Бога,
Пред тобою вИны искупить!
Если только мужеского пола
Из яйца появится птенец,
Дай ему мою пройти ты школу –
Он дозорным станет, как отец!»
«-Ну, а если курочка родится?» -
Царь резонный выдвинул вопрос.
«- А она в лазутчицы сгодится!» -
Убеждённо пленник произнёс.
Царь подумал: «Парень-то не промах!
Натаскал цесарку по уму!
Пусть живёт! Конечно, не в хоромах –
Под надзором в чьём-нибудь дому.»
И изрёк Дадон своё решенье:
«- Что ж, купец, пусть будет по сему!
Удовлетворю твоё прошенье
И башку с тебя я не сниму!
С дня сего, - он указал на деда, -
Будешь постояльцем у него.
Стану проверять тебя по средам,
И, смотри, не выкини чего!
Возле дома выставлю я стражу –
И тебе спокойнее, и мне.
Что для дела надо, всё улажу –
Я богат для этого вполне!»
Поспешил купец царя заверить
В том, что непременно через год
Или полтора, по крайней мере,
Новый страж над башней запоёт.
«- Мне бы только с братом повидаться!
Разреши, великий государь!
У него же может отыскаться
Нужный мне для дела инвентарь.
Мы когда-то вместе начинали
Заниматься дрессировкой птиц.
Слышал я, что он сейчас в опале.
Ты его, пожалуйста, прости!»
«- Уж не звездочёт ли твой брательник?»
«-Точно, он, владыка из владык!»
«- Он прощён, но в прошлый понедельник
В мир иной отправился старик.»
Помрачнел купец, узнав о брате,
А Дадон сказал: «- Ты, чем скорбеть,
В дом его ступай, часов не тратя,
И возьми, что надобно тебе!»
Сняли с дрессировщика оковы,
Выдали под инвентарь мешок,
И в сопровожденьи слуг царёвых
К дому звездочёта он пошёл.
Нет нужды рассказывать подробно
Про поход в осиротевший дом.
Дрессировщик, сыщику подобно,
Всё перевернул там от и до.
Думал: там несметные богатства,
Но мудрец – на то он и мудрец,
Чтобы бедным быть, а не казаться.
Ум ценней, чем с золотом ларец!
В общем, не сумев прибарахлиться,
Наш купец, сложив в мешок пустой
Манускриптов ветхих свитков тридцать,
К старикам поплёлся на постой.
Там его встречали дед и баба,
Пригласив к накрытому столу.
Было слышно, как Мегера-Ряба
Клохтала в курятнике, в углу.
У неё теперь была забота –
Высидеть цыплёнка из яйца.
Подводить ей было неохота
Своего наставника – купца.
Три недели кряду пролетели –
Курочка держалась молодцом.
Началась четвёртая неделя –
Наконец-то треснуло яйцо!
Скорлупа раздвинулась златая,
Изнутри послышалось: «И-и!»,
И птенец, наружу вылезая,
Вдруг от счастья как заголосит!
(Тут меня преследует опаска:
Скажут мне: «- Не мог он так орать!»
Но, друзья, на то она и сказка,
Чтоб я мог хоть что-нибудь приврать!)
А купец, конечно, понял сразу,
Что на свет родился петушок.
Курочка – та тихая, зараза!
Попищит маленько и – молчок!
Побежал купец к царю с докладом:
«- Государь! Пока что - всё путём!»
Царь ему авансом три оклада
Выдал и сказал: «- Ну что ж! Мы ждём.»
Вот и довелось талант свой редкий
Проявить как следует купцу.
И Мегере-Рябе роль наседки
Оказалась, в общем-то, к лицу!
Закипела у купца работа.
Было не до сна, не до молитв!
Кстати, манускрипты звездочёта
В дрессировке тоже помогли.
Вырос петушок на загляденье
И постиг дозора ремесло.
Золотого цвета оперенье
На пушистом тЕльце отросло.
Год прошёл, как будто не бывало.
Слава Богу, обошлось без войн!
Как-то раз опять среда настала,
И пришёл с проверкою Дадон.
Доложил купец, его встречая:
«- Принимай работу, государь!
Сей петух опасность различает.
Можешь ты спокойно жить, как встарь!»
Но Дадон был в царстве хитрый самый –
НА слово не верил никому!
«- Мы устроим петушку экзамен.
Заодно и дару твоему.»
Он одел в трофейные доспехи
Часть дружины преданной своей.
Мол, вы у границы для потехи
Порезвитесь, братцы, пошумней!
Ночью тайно стража проводила
За ворота ряженую рать.
Петушка на башню водрузили,
Стали с любопытством наблюдать.
Только рать, добравшись до границы,
Подняла неимоверный хай,
Петушок как заорёт со спицы:
«-Эй, Дадон! Дружину выдвигай!»
И при этом в нужном направленьи
Повернулся тотчас головой.
Не осталось никаких сомнений:
Петушок и впрямь – сторожевой!
Поднялась дружина по тревоге,
СобралсЯ народ вокруг дворца.
Тут Дадон к ним вышел и с порога
Добродушным тоном восклицал:
«- Мир вам, горожане и селяне,
И нижайший от меня поклон!
Нет врага сегодня за стенАми,
Но, я верю, коль подступит он,
Вы меня вовек не подведёте
Так же, как и этот петушок.
Он сегодня приступил к работе,
Сдав экзамен очень хорошо.
А ещё хочу я вам представить, -
Показал народу он купца,
Подозвав его к себе перстами, -
Нового отныне мудреца.
К нам пришёл он ворогом заклятым,
Но пленён в бою был год назад.
Искупил вину, прощён и взят он
Мной на службу на большой оклад.»
Вот на этом я и кончу сказку,
Восхвалив за помощь Небеса.
Я не Пушкин, славой не обласкан,
Но, авось, не хуже написал!
2012 г.