Никто почему-то раньше не рассказал,
не объяснил на пальцах и на коленке,
что наступает момент — кончается оракал —
дальше без края шершавая подъездная стенка.
Сколько на ней интересного-то читается,
правда, стираются пальцы.
Что вот ты отчёркиваешь последнее первое,
что дальше — не делать, а разве что переделывать.
Что чем ярче платьишко или бусы,
тем печальней смеются.
Что сначала начнёшь оправдывать мудаков,
а потом ты станешь давать мудакам советы,
а когда сам однажды окажешься мудаком,
до тебя дойдёт, что их — нет.
Что, по совести и уму,
бывает по-разному.
Что иногда нет слаще, чем слово "нет".
Повторяю — нет слаще, чем слово "нет"
(Капитан Очевидность съедает счастливый билет).
Эх, мальчики, зрачки узкие,
ритмы чёрные да книжки русские,
эх, девочки, скулы-мордочки,
на одной нас будут жарить сковородочке.
Тут висит проводник, значит, дальше идёшь сама,
катишься маракасом гулким раскрашенным.
Просто это какая-то двадцать восьмая зима
и мне страшно.