По грифельной доске по чёрной
углём рисую белый снег.
Оффпистом быстрым нищих и калек
спускаюсь от вершин до корня,
того беспомощного тёплого "навек"
в родных которым метят посторонних.
И в чем так бережно "успей" хоронят
когда движенье замедляет бег
вдруг становясь невыносимым
и совершенно непростительным.
Да, я злопамятна и мстительна!
И всё же, долго ли вестимо...
Сомненье сожжено и прожито.
Как у кормушки собраных синиц,
ужасно милых позитивных лиц
в сухом остатке получаем множество...
А змеев красочных воздушных
Пошлём опять в заоблачные кущи,
где не смолкает серебристый смех
открещенный от мертвого - "навек".