праздник закончился звоном пустых бутылок,
кто-то пыхтит на стёкла нетрезвой мутью.
день оказался выбит из колеи, да что там - выломан,
как поиграться дети ломают вишнёвый прутик.
я - Лев Толстой, меня придают анафеме
ближе к концу тяжёлого буднего дня,
и смотрят в меня, будто смотрят на флюорографию,
но органов нет - только Лев и его борода.
вечер красив, как китайская ваза, но краешек сколот,
я бы его бутербродом сожрал, но нет сил прожевать
и ночь саморезами сна крутит намертво к полу,
или к чьему-то плечу, но так редко кладёт на кровать.
я - Каренина Анна. простая и русская баба,
в горящую избу могу, а могу и коня на скаку.
но поезд не конь, - он собою меня перемалывает:
в мелкую пыль, в бледно-розовую труху.
утро горчит, щиплет йодом в глубокой царапине,
так юный Сталин смотрит с портрета вдаль,
я смирно лежу и горю, но приезжают пожарные,
и наливают воды в мой святой грааль.
я - что-то среднее между блохой и пророком Мухаммедом,
милый такой пацан - не матерюсь и учусь на пять.
из шерсти бетонных стен хитрой мордой своей выглядываю,
и тут же обратно - пророчить/паразитировать..