из второй книги Стаса Бойко "В мирах любви", идательство "Лира" 2011 год
Ты тоже смертна?
Ты тоже смертна? Ты почти не дышишь,
Вот-вот угаснут огоньки в твоих очах...
Не покидай меня, моя надежда! Слышишь?!
Мой жаркий лед, и пламя, и очаг!
Ледяное безмолвие
Безмолвье белых звезд, под ним – безмолвье льда,
По пояс рыхлый снег – замерзшая вода,
Протяжный ветра вой – противный си-бемоль
Да от ожогов льда невыносима боль.
Сквозь вьюгу и пургу, в горячке и в бреду,
К другому очагу я мысленно бреду:
Где тихо и тепло, где был я много раз,
Где встречу я тепло твоих зеленых глаз.
Где мы с тобой вдвоем и где огонь в очах,
Где слезы янтарем застыли на свечах.
Эол
Вздохнула шепотом задетая струна,
Едва узнала руку древнего Эола.
Так разбивается случайная волна
О неприступный парапет морского мола,
Теряя гребень-крест. И вот уже в миноре
Кипит и пенится неистовое море...
Единственная нота пела вновь и вновь
Свое адажио и славила любовь.
В адажио – гром падающих скал,
Блеск молнии, разящей наповал;
Пустыня космоса, горящая в огне;
Река забвения, вой ветра, чаек крик…
А на брегу, меж скал, – Эол, старик,
Случайно прикоснувшийся к струне.
В Аиде
В Аиде нет ни солнца, ни дождя, ни ветра,
Ни слез, ни радости, здесь даже время спит.
Но Персефона, несмотря на плач Деметры,
Который раз уже спускается в Аид.
Не потому ль, что любит и любима?
Клепсидра
Плачет клепсидра черною кровью:
Сердце прощается с прежней любовью.
Боль, пустота, одиночества гидра...
Что ж ты так быстро плачешь, клепсидра?
Арго
Уснул корабельный мастер
На куче копейных древк.
Расстался с мечами Кастор,
Разжал кулаки Полидевк.
Над Понтом – обычное утро.
Ни в море, ни на земле
Никто не кричит: "Полундра!"
И "Женщина на корабле!"
Сомкнули глаза Бореиды,
(И, право же, есть отчего,)
Влюбленная ведьма Колхиды
К Иолку ведет "Арго"...
И только стихи Орфея
Кифаре звучат в унисон:
"О, боги, храните Медею,
Проснется вскоре Ясон!"
На заре рассветной
На заре рассветной, спозаранку,
Пил туманы юрских родников.
Нагадала старая цыганка
Мне большую, светлую любовь.
За деревней плакала тальянка,
Ночь по лужам звездами швыряла...
Что-то перепутала цыганка.
Видно, не по той руке гадала.
Прощение и вечный приют
Вот дом твой, вечный дом, где жить ты будешь.
Войди! И наслаждайся тишиной.
К тебе придут все те, кого ты любишь,
Кто в прошлой жизни рядом был с тобой.
А вечером, когда угаснут свечи,
Ты будешь спать с улыбкой на губах.
Я тенью обниму тебя за плечи
И осушу слезинки на щеках.
Но, лишь когда уснешь, к тебе приду я
И сладкий сон твой буду охранять.
А утром нежно-нежно поцелую...
И не сумеешь ты меня прогнать!
Кому-то дарит поцелуй
весенний день
Романс
Кому-то дарит поцелуй весенний день,
А я, чудак, по осени скучаю.
Вновь под окном цветет волшебная сирень,
Но странно, я ее не замечаю.
Я вспоминаю родники твоих очей...
Как жаль, что больше не могу из них напиться!
Что в горьком одиночестве ночей
Лишь аромат твоих духов мне будет сниться.
Пух тополей рассыпала весна,
Так почему же лед в груди не тает?
Моей души скорбящая струна
В печальном ре-миноре замирает.
Ветер-бродяга
Ветер-бродяга свинцовые тучи
По небу гонит, вздыхая уныло.
Не утешай меня, так будет лучше,
Мне все равно эта жизнь опостыла.
Вдруг задохнулся под копотью ада
Рай в шалаше из стекла и бетона.
Не отнимай у меня, ну не надо!
Право последнего горького стона.
Слёзы проглотит песок зыбучий.
Я не жалею о том, что было.
Не утешай меня, так будет лучше.
Мне все равно эта жизнь опостыла!