Сбежал я от людского шумного стана
И лес исхлестал меня ветками розг.
А там, вдали, за шапкой кургана,
Плыло солнце – окровавленный мозг.
Тьма под елью лакала прохладу
Тишины, всколохнувшая рай.
А лосиха лосёнку рождённому рада,
Что пришёл длинноногий в их край.
Паутины седин серебрит узорочье;
Крутит крылья павшей осы.
Повисает на ели сплетня сорочья
Позументом увядшей красы.
Глухарина песня звучит в отдаленьи;
Бьётся белки пытливый глаз.
Как подрубленный пал на колени
Луч казнённый и тут же угас.
Я иду в травяной власянице:
Сыто чавкают мои сапоги.
Каждой кочке хочу поклониться –
До того мне они дороги!
Сумасшедшая радость деревьев!
Хохот ветра и плач берёз…
Роща, в зелени клейких перьев,
Тычет курицей в пашню нос.
Лезет тарктор с чугунным лбищем,
Рвёт зубами плугов пласты,
Чтоб потом самой древней пищей
Человечьи наполнить рты.
Плавит глина медь на пригорке
И спускает студиться в овраг.
И весенний у ели в иголках
Трепетался запутавшись флаг.