Порох, по сухому горлу в сердце - белый, как известь.
За апрелем шифруется май, ожидаю приезд Бонодеи.
Ну, зачем ей, скажи на милость,
Перебитый наличностью край?
Сливают воду в батареях,
Уносит холод ржавая струя
В бездонный смрад, в крысиный город.
На дамах в очистных аллеях
Там не алмазы блещут,
А рыбья плещет чешуя.
Колоколами рухнет в трубы молот
И обвенчает подземелье тишина
Вслед пир горой закатит голод
Писклявый хохот скроет мгла
Сегодня девять дней герою без руки.
Я не звонил ему полгода,
А позвонил в день смерти.
Поминки, пара бутербродов.
Пришли его ученики.
Все до единого…
И даже тот с козлиною бородкой.
Залить бы это горе водкой,
Да нету горя, нет тоски…
Погода, непогода: через день,
Стволы срубают тростника.
Уносит поезд по зеленой ветке
Ребенка в теле мужика.
По переходу наверх три этажа
И вот знакомая кабинка с кнопкой «старт».
Десятая минута, неоновая буря, жар,
Жужжит, щебечет вентилятор –
«Ты стар, ты очень стар».
Еще полдня в бессмысленном
блуждании по Москве,
Тону в борьбе за интерес.
На голове у девы в черном кандибобр
Ну, слава богу, на лица память есть –
Я молод, молод!
Да, главное, чтоб солнышко светило.
А счастье – это самопроизвольно.
Пробита туч густых плотина
И сердце бьется примитивно вольно…
Новые кеды, пыльный асфальт, иду дальше
Пару прохожих, встретив плечом,
оставил прохожими.
На горизонте плывут первомайские марши,
Вот только герой без руки уже будет моложе.
Выгнутся ветви безродной сирени,
Роллеры сменят простых пешеходов,
Скоро синдромы сонливой мигрени
Мигом развеются бронзовой кожей,
Скоро экзамены, новая жизнь, поступление.
В августе, может, рвану на моря.
Скоро дома, упоенные зеленью
Целое лето проспят до утра…