как в заповедных диких мхах,
что так причудливы по крою,
твое мальчишество укрою
в своих застенчивых стихах.
пусть с ним пребудет благодать
любви, которой любят дети;
за радость тихую владеть им
не расплатиться никогда.
в нем - руку на сердце кладя -
редка печаль, улыбка - чаще,
вихор, на маковке торчащий
пером индейского вождя,
и то, что мудрости мудрей:
простосердечно, как в пятнадцать,-
готовность петь, дружить и драться,
и кроткий дар жалеть зверей,
о трудном - честно говорить,
и слушать не перебивая,
и сострадательность живая,
и жажда строить и дарить.
всем, что отстроил, что свершил,
любым движеньем, мыслью каждой
ты, близко принятый однажды,
мне свой до донышка души.
хотя душа не имет дна,
она сама себе оракул;
ты целовал меня и плакал, -
я это видела одна.
все, что до боли мило мне,-
мужское, отчее, сыновье,
что освящается любовью,-
все на тебе сошлось вполне.
а мне бы растерять слова,
стать просто воском, мягкой глиной,
и затуманенно и длинно
ладонь мужскую целовать.