Сгущаются тучи на Лысой горе.
Рассыпались звезды, в кострищах сгорев.
Средь леса на форте при свете огня
Блуждают чертовки с ногами коня.
Близ идолов старых ведут хоровод.
И странен, и весел чертовский народ.
Над Киевом пыльным взметнулись они.
Зажгла чертовщина на форте огни.
Развеялись тучи на Лысой горе.
Три идола, вновь на луну постарев,
Сурово глядят на всю нечисть в тени.
Безмолвны славянские боги одни.
И странник случайно пробрался на гору
В зловещую, тайную, чертову свору.
Глядит тихий странник на вещие руны,
Он просит прощенья у бога Перуна.
Кострища трещат и искрятся во тьме,
Закрытые в жесткой поленной тюрьме.
Гадает ведьмак на обугленном камне,
Судьбу он решает в родном своем клане.
Спешит прочь убраться неведомый странник.
А вдруг он добычей для нечисти станет?
А вдруг его кровью омоют алтарь?
А вдруг затаскает какая-то тварь?
Луна освещает форт на горе.
Не стоит блуждать одному на заре.
Сгорают преданья о киевском форте.
Преданья ступили на высь эшафота.