(Ответ дочери)
Мечась в подушках без сна,
смотрю в твой неистовый слог.
И вижу – Жар-птицы полёт
грядёт из пучины вод
стрелой в облака. А за ней
реки огненной шлейф
в раскате бурлящих страстей.
Ты – огненная река
с душой, устремлённой ввысь,
клокочущей в теле вод
и рвущейся в неба синь.
Ты – пламя в объятьях воды,
дышащий паром туман,
что будто липкий халат
на теле, в жару, бытия
сковывает размах,
в волне порывы топя.
На гребне её, в отлив,
ты режешь об камни грудь,
в кровь разбиваешь сны;
в прилив же- иллюзий муть
несётся к небу с мольбой,
но канет в толще воды.
Дитя стихий вражды –
огня и воды динамит:
душа порывом горит,
но тухнет в теле воды.
А что, если с гребня волны
в её сердцевину уйти,
не тискаться силой вверх,
а лечь в её колыбель:
укрыться от камня дна
и от падений с небес?
Без ран кровавых – покой,
уютно, легко, тепло:
качаешься вместе с волной,
плывёшь под её крылом.
На сколько уходишь вперёд,
на столько отходишь и вспять.
Не тщишь своих сил на полёт,
не надо «в родах» страдать.
Высот простор променять
на липкий уют воды?
Тебе, Жар-птица, решать!
Ведь выбрать смеешь лишь Ты.