Душа горит,
пылают жаром трубы
и плавится предохранителей тонюсенькая нить.
Химерой гадкой,
пламенем ты дышишь
и глаз белков закат
уже не встретят следующий день.
Учуешь ты возможно
только сумрак ночи,
Хароновых уключин скрип
да плеск волны,
всегда такой приятный,
а здесь – последний,
у этой проклятой, подземной речки Стикс.
Душа горит твоя,
волнуется,
трепещет
и плачет маленьким котёнком вся дрожа
и просит огуречного рассола,
чтоб кто-нибудь
принес,
плеснул,
как в бане
на угли
метают ковш сполна.