Первый утренний луч небо сонное бритвой разрезал,
Как охотник клинком добивает в упор секача...
Тишина! Лишь озерные чайки во тьму хохоча,
Поднялись на крыло, где вода окаймляется лесом.
Моросило всю ночь! Обессиленный колок растерян:
Как спокойствие вновь обрести и листву просушить?
Но с приходом дождя будто падает камень с души
Осторожного донельзя и непокорного зверя.
Там, где зрение вряд ли хоть как-то спасет и поможет-
Старый лось уповает на опыт, утратив свой нюх.
Он идет, превращая копытами лабзу в стерню,
Чуть дрожа с комариных укусов истерзанной кожей.
Исполин одинок- ведь семейство двуногий повыбил,
Разряжая на скорость в горячую плоть карабин.
Еще долго в лосиных глазах его облик рябил,
Как рогов перекрестье он нес, поднимая, как вымпел.
Через час рассветет и оплачет осеннее утро
Горемыки судьбу и убитых безумцем лосят.
Постояв в камышах, зверь неслышно крадется назад,
Без следов на траве, что в военное время так мудро.
И не хрустнет валежник под тяжестью серых копыт.
Вот уже растворился в кристальной тиши одиночка…
С монотонным шипением вверх поднимается кочка,
Оттиск грузной ноги по старинке стараясь забыть.