Весенний ливень грустно пел сонеты,
Как странник всё заглядывал в окно.
Болезнь и Смерть – немые силуэты
Пряли для савана белесое сукно.
Сухая Лихорадка у постели
Глотала жадно остатки детских сил.
А мальчик грезил о весенней трели
Дождя, которого он так любил.
Высохли губы,… опустились веки…
Кажется, пульс уже почти умолк.
Но даже безнадёжному калеке
Дают последний воздуха глоток!
Больной ребёнок поднялся с кроватки.
На клавиши он устремил свой взгляд.
Поддавшись бешеному ритму лихорадки,
С последних сил он принялся играть.
Жадно дышал… и плакал, и смеялся.
Залил слезами пыльный свой рояль.
Каждой клеткой тела пропитался
Мелодией, что прогнала печаль.
Дождь залетел в окно с весенним ветром.
Сквозняк унёс Болезнь и Смерть за дверь.
Лепесточком вишни, незаметным,
Больного мальчика поцеловал Апрель.
Всё вдруг сплелось в симфонию надежды.
Бледные пальчики не устают играть.
Пропахшие страданьями одежды
Стремился ветер с мальчика сорвать.
Он жив! И дальше жить обязан.
Мой милый Хоуп, ты не умрёшь теперь!
Даже когда саван будет связан –
Тебя сумеет воскресить Апрель!
*Хоуп (англ. «hope» - надежда) – это аллегорический образ больного ребёнка, что олицетворяет хрупкость моих надежд и вдохновения.