Он думал: «Но в чём же смысл?» Он знал, что не всё в порядке.
Он пробовал пить кумыс и делать с утра зарядку.
Но это не помогло, скорей, помешало это.
Был город затянут мглой, а он всё искал просвета.
Он помнил Арбат, Манеж, садился в партере в кресло.
Ему говорили: «Ешь!», но в горло уже не лезло.
Казалось бы, всё при нём… Но, втайне рифмуя строки,
он в небо шептал: «Приём!» и ручки крутил настройки.
Не нравились даль и близь. Он сделался неспокоен.
И как-то они сошлись –
вот с этой, такой-сякою,
изваянной из ребра…
Он начал дарить ей розы.
И часто, решив: пора,
он ей задавал вопросы.
Она отвечала «да»,
она собирала листья.
И бегала в холода
в сапожках на тонком флисе.
Не знала, зачем живём.
Зачем нам хорей и дактиль.
А просто была ружьём,
стреляющим в третьем акте.
13 января 2013