Эпоха наша обеднела,
в ней меньше гениев, чем в той,
где нас держали под прицелом
и в одномерности простой.
Мы там надеялись, мечтали,
ворчали, скудости кляня,
иносказания пластами
швыряя в судороги дня.
Сейчас свободней говорится,
свободней мыслится... почти,
и можно заполнять страницы
любою чушью -- только чти!
От простоты грубее нравы,
от пошлости в душе темно,
то, что полегче, будет плавать,
то, что глубиннее -- на дно...
И вообще, нужны ли строки
от гениальности чужой
близ расцветающих пороков,
не принимаемых душой?
Молчу.
И выплетаю снова
любви осенней кружева:
люби меня, люби такого
за очень прошлые слова!