Затаит дыхание вода,
Онемеет, погрузившись в грезы,
У незримо тонкой кромки льда
Брызгами ее застыли слезы.
Под прозрачным крошевом слюды
Капли времени текут неторопливо,
Веточками тонкие следы
Словно иероглиф чертит ива.
Стрелки вечности повисли в тишине,
Изменили направленье хода,
Снова проведя нас к той войне-
К сорок третьему, к началу года…
Копрой дым стелился по золе,
Покрывая раненные танки,
Разнося по предрассветной мгле
Заунывно тихий стон тальянки.
Солнца припозднившийся ответ
Выплывал из рваного тумана,
Будто пламя оставляло след
На вершине древнего кургана.
Здесь спеклись отчаянье и боль,
Судьбы на кресте войны распяты -
Тени предков заслонят собой
Под орудий дальние раскаты.
А дома-слепые бурлаки
Тянут лямку порванной дороги,
Стенами согнувшись от тоски,
Эхом крика боевой тревоги.
Здесь бурлят, как в огненном котле,
Ужас смерти, рукопашной ярость,
Души на обугленной земле-
Им от жизни только боль осталась.
Грудой переломанных ветвей
Стонет покалеченная ива,
Словно стая мертвых снегирей
Пятна крови у воронки взрыва.
Бьются волны взорванной реки-
Цвет рубина на сафьяне белом,
Льдинки - как ромашки лепестки
Мечутся, напуганы обстрелом.
Маятник безвременья замрет
На ничтожно краткое мгновенье,
Снова стрелки поменяют ход
Распыляя в воздухе виденье.
Тот курган весной начнет цвести-
Боль потери в памяти отныне,
Тайнописью Млечного пути
На скрижалях Космоса застынет.