Где-то внутри тебя есть такая местность:
там перочинный свет, сгущаясь до жеста,
пускает корни.
Вьет гнезда.
Тобой влекомый
становится миром.
Домом.
Ты вспоминаешь об этом месте ночью.
Кошачьей повадкой находишь дорогу.
Позвоночник
помнит движение.
Ты ничего не помнишь,
когда утром забираешься на подоконник
и смотришь вниз:
на деревья,
газоны,
лица –
одни и те же…
И только дети и птицы
смутно тебя тревожат – как будто знают.
Смотрят в тебя такими другими глазами,
в которых легко заблудиться, не страшно остаться
гопником, гастербайтером, иностранцем… –
они примут тебя любого, с любого вокзала.
Но ты остаешься дома.
Под одеялом.
И боишься уснуть, потому что боишься вспомнить
что-то еще, кроме этой вот тесной комнаты.