Андрей Феодорович, знай же – ты не умер!
То Ксенюшка твоя уходит в мир иной.
Темнеет небо за ее спиной,
Она была счастливою женой…
Мелькнул за поворотом черный бумер,
На Лахте дребезжит унылый зуммер,
А на Васильевском выходят из кино.
Здесь, на Смоленском, снова стынет иней,
Но на тропе, скользящей вдоль могил,
Темнеет след… в часовне брезжит свет –
Кто со слезами повторяет имя
Блаженной Ксении? Как странно он одет –
То ли камзол, то ли мундир, протертый
До черных дыр, а на плечах – платок…
Зима в разгаре, пишет знаки в Word-е,
Как лапка птицы этот завиток,
Что зацепился за строку и тянет
Ее туда, где тает воск в руке,
И тень свечи запуталась в строке…
Подайте денежку блаженной, возле церкви
Она стоит и стынет на ветру.
На Петроградской нависает эркер
Над улицей, полиции патруль
Опять проходит мимо с кислой миной:
Достали эти попрошайки, видит Бог!
А Рождество горит зеркальною витриной,
Изображая изобилья рог,
А звезды в небе поглощает смог…
Андрей Феодорович, милый, Вам не скучно
Бродить по городу, где сыро и темно?
В глазах прохожих суета и равнодушье,
И кадры из вчерашнего кино…
А на Смоленском брезжит свет в часовне,
Бредет на паперть старый нищий Питер…
Простите, господин полковник!
Вот Вам монетка! Больше нет, простите…
* фото автора