на Майк Зиновкин http://www.stihi.ru/2012/09/03/6258
Поход объявлен на полуостров, цена известна – Тот приказал – тех обобрать [мол, это просто – чужих ограбить – не криминал]. Нас выводили помимо воли, мы не хотели [ведь как жилось – мы ели мясо и хлеба вдоволь], хоть и работать нам пришлось: мешали глину мы и солому - чтоб сделать к срокам кирпичи. Мы землю эту считали домом, но 10 найдены причин, косноязычным сумасшедшим, который нас увещевал, стращал каким-то в днях обветшим, проклятьями грозил, кричал... Мы малодушные поддались, он, смазав кровью косяки, пробормотал: «Вы настрадались, вам надо уходить в пески, чтоб жертву принести Тому, кто станет, опорой веры, заключит завет; столб дыма чёрного и пламень, вести нас будет, теперь рассвет, пойдёмте...».
Мы смутно помним, как нас водили [не заподозрили обман!], потом вдруг воды расступились [но, может, это был дурман?], потом мы ели не квасное [но вспоминали рыбу, лук], о, если б он оставил нас в покое! А он сжигал животный тук, и окроплял зачем-то кровью, собрав нас вместе, у горы, там мы внимали пустословью, как «с неба сыплются дары»... Потом он вдруг исчез куда-то, а брат его для нас отлил, с рогами идола, из злата, а тот, вернувшись к нам, разбил к тому какие-то таблицы [чорт знает, где он их достал!], и потянулись вереницей, все те, кого он не считал...
Потом мы перешли за реку [а двое те не перешли] дудели в трубы, и с разбегу, пытались отхватить кусок земли, нам вовсе не принадлежавший, нас стали вновь увещевать: «Земля обетованна Тем, Кого обрящет, лишь избранный народ!». Как это понимать? Мы не хотим чужого, отнятого силой [и воины из нас не удались], верните нас обратно, в край нам милый, где райскою была нам жизнь! Но кто послушает народа ропот, когда семидесятилетний плен, никто не ожидал, как кроме остолопов, руководящих дюжиной колен: «В преддверии ниспослания Мессии, который вновь нас соберёт, который будет так всесилен, что прекратит навеки гнёт». Хотя, признаться, если честно, никто нас и не угнетал, не просто так гоним [то всем известно], кто простодушных обирал, в рост обратив заём несчастных, пустив по мiру; кто делец, чьи подлость, лицемерие, коварство, границ не знают, и телец златой не даст покоя, кто алчностью наживы одержим, кому неведомы страдания и горе, в ком нет ни Сердца, ни Души...
Мы постепенно овладеем Мiромъ; в нас стёрлась человеческая грань, плодим посредственность «бряцающую лирой», скатившихся в писательскую брань... О, они опошлить могут самое святое, и вышнее до грязи низведут, всегда найдутся: «Что такое? Высокое искусство тут! Вам, впрочем, не понять, дремучим, нет правил – это ж авангард, постмодернизм! Ну, разумели? Так-то лучше! Даёшь писательский стандарт! Обрезываем мысль, образ, слово! Побольше «зауми» – никто и не поймёт, что подменяются Поэтики основы, нам не поверит только идиот! Тогда мы сможем оказать влияние [как станем все властителями дум!], на этот сброд, так скажем, для создания условий, чтоб не возник пытливый ум, который распознает иллюзорность [произведениям нашим – грош цена!], не труд увидит, а «топорность», ну а пока – читай страна!»
08.01.2013